Это не было сложно. Вытрясти из пары ближайших должников деньги. Вытащить из нычки сумму, которую собирался платить за продление аренды на жилье. Даже продавать за сраных четыреста баксов любимую крошку - "мустанг" 1978 года выпуска - было не так сложно, как ничего не делать неделей ранее. Теплые куртки нашлись в одном единственном магазине, теплыми ботинками разжился там же, а вот о лыжных брюках -  забыл.
Билет в Анкоридж стоил чуть дороже тачки, 457 долларов с юга страны на крайний север. Четверть небольшой зарплаты.
Почти шесть часов перелета.
И... "Блядь, это же снег. Ебать меня подмышку немытым шлангом - СНЕГ! Холодный! Белый! Много! Много ебучего белого холодного снега, вот от сих и до сих, по всему горизонту! А-а-а-а!" - что-то подобное и было огромными буквами написано на смуглом лице Макса, когда тот прилип к огромным окнам зала ожидания в аэропорту Анкориджа.
Подсвеченная взлетная полоса и громады гор вдали - "снежных, м-мать их, очень снежных гор!".
На ночь он остался в хостеле в том же аэропорту и оценить все "прелести" настоящей зимы смог только днем.
А утро, после легкого завтрака, началось с обзвона колледжей и целых двух университетов, где могли читать философию. Он представлялся претендентом на должность - "Вы же объявили вакансию открытой?..", трижды выслушал недоуменное, но вежливое "Нет, мы не объявляли ничего подобного", один раз получил вопрос о квалификации, сделал вид "помехи, вас не слышно, я перезвоню" и сбросил вызов. На пятом звонке удача улыбнулась - "Нет, мы только наняли преподавателя", - ответили ему в анкориджском университете. "Из Сан-Диего?" - брякнул Макс, - "Из Финикса", - офигели на другом конце провода,  - "Здорово", - ответил Макс, - "Спасибо вам". И повесил трубку.
И еще почти сутки в городе с невысокими домами, адским холодом, снегом и сильным ветром: он не дождался Мэтта у выхода из университета, а где тот живет не знал. Уточнять у студентов бесполезно - не всегда известно, где живут преподаватели которых видишь с первого курса, а уж о новеньком-то и подавно никакой информации. Ну, почти, - пританцовывая от холода перед главным корпусом, Макс услышал, что "новый препод по философии вообще козел". Улыбался еще минут пять. Так точно, козел.  Получить у Галагера "отлично" было практически невозможно, и это парень знал по себе.
На ночевку нашел хостел. Повезло - его подселили в комнату к шумной ораве русских студентов, которым он наплел едва ли не роман в стихах про Тристана и Изольду, умолчав, разумеется, о такой мелочи, как пол "Изольды". Взамен получил дармовой ужин в виде потрясающе вкусых пельменей - только поменьше, чем китайские и не острых, множество внимания, сочувствия и скрытой зависти, а на прощание еще теплую толстовку и пару носков "мейд бай бабушка", потому что "Да на тебя смотреть холодно, Хуан, замерзнешь насмерть".

Знакомую фигуру приметил издали. Мэтт выглядел уставшим. Видеть его таким было и радостно, и горестно одновременно.
Макс множество раз уже рисовал себе в голове картину встречи: были и откровенно-мелодраматичные картины с бросаниями на шею, были и откровенно-трэшовые с вылетающими из-за угла фурами с зомби, которые то раскатывали кого-то из них по асфальту ровным слоем на пол-мили, то начинали зомби-апокалипсис.
В кои-то веки он решил избежать драматичных появлений (хотя и подумывал примазаться к кому-то из студентов и заявиться на лекцию), и поступить здраво. Потому что поездку на Аляску Мэтт вряд ли назовет здравой.
Макс вырулил из-за дерева, которое подпирал плечом и вышел навстречу мужчине. Опознать его издали было бы сложно - капюшон "аляски" натянут на самый нос, фигура ссутулена, голова в плечи - хо-ло-дно!
- Привет. Я тут замерз, пока ждал.
Как будто бы они виделись вчера и нифига это не Анкоридж, а тот же Финикс и всё идёт по плану.

- А мне и не нужна была твоя просьба, чтобы приехать, - вполне миролюбиво отозвался Макс, cледуя за Галагером и глядя по сторонам, на возвышающийся корпус университета, на сыплющий с неба снежок, на водителя так кстати подъехавшего автобуса - куда угодно, но не на Мэтта. Опасался, что первый же кривой (или показавшийся таковым) взгляд любовника заставит его разжать вожжи самоконтроля, сейчас почти идеального, и устроить позорную истерику прямо в автобусе,  - Голову я потерял давно, поздно всрались, батенька, и не говори, что ты раньше не замечал моей альтернативной одаренности жить без головы и без мозга. Ехать далеко? - он все-таки бросил быстрый взгляд на мужчину, хорошо, пронесло, не захотелось заорать на весь салон "какого хрена ты меня бросил там одного?!".
Доехали довольно быстро -  уже через 15 минут они были у жилого многоквартирного дома, где, очевидно, и обосновался Галагер.
Пока поднимались по лестнице, пока Мэтт возился с ключами, а сам Макс рассматривал снежинки в окошке под потолком, все билась мысль о нереальности происходящего. Не подобное тому, что было полгода назад "да нет же, не может этого быть!". Другое. Будто это всё какой-то сон. Незнакомый город сквозь призму недосыпа и гудящей от морозного ветра головы, воспринимлся ирреальным. Да что там, вся ситуация с визитом матери в ректору и домашними громкими и отвратительными разборками казалась ирреальной. И вот, он здесь, за тысячу миль от дома, которого в общем-то тоже больше нет - он не продлил аренду, он разругался с родителями, он выбил окно в универе и послал в пешую эротическую прогулку куратора своей работы. Из вещей - две пары джинс, несколько футболок, куртка, подаренная русскими толстовка с знаком бэтмена на груди и две с половиной пары носков. А еще шестьсот баксов в кармане. И ноут, который думал менять.
И вроде-как-пославший-его из неистребимого благородства партнер, который прямо сейчас может отправить его на все четыре стороны из того же благородства плюс упертости.
"Ничего, - подумал Макс, - Как-нибудь перекантуюсь. Не пропаду".
Вместо озвучивания собственного печального положения, он оглядел голые стены квартиры и присвистнул:
- Е-е-ебушки-воробушки, минимализм на грани аскезы. А где бочка?
"Вместо того, чтобы броситься на шею и, рыдая, рассказывать, как люблю-нимагу-жизни-без-тибя-нет! я иронизирую. Типичный я. Идиотина".

Вешать куртку было некуда - скинул на пол вместе с полупустым туристическим рюкзаком, разулся. Делал вид, что ничерта не замерз, хотя больше всего хотелось забиться куда-нибудь к печке (должны же они тут быть?!) и сидеть там, пока не отогреешься. Но нет, что вы. Это было бы жалко.
Макс воспользовался предложением незамедлительно - извлек из заднего кармана джинс изрядно помятую пачку сигарет, сунул одну в зубы, щелкнул зажигалкой, с видимым удовольствием затянулся, выпустил дым вверх - психологический прием, уверенность, все дела.
- Вообще-то под бочкой я имел в виду где тут у тебя сра... санузел, но я могу и потерпеть, ладно уж. - повел плечами парень.
Чайник начал шипеть. Тихонько так. Как и мысли под черепушкой.
- Родители, ясен хуй, не знают. После того выхода с цыганочкой из-за печки, что устроила моя невменяемая маман, я не считаю себя более обязанным отчитываться перед ними о своих передвижениях. Но! - Макс ткнул указательным пальцем вверх, будто лектор, привлекающий внимание к важному ньюансу в теме, - Посуди сам, если б я сказал ей, куда еду, она бы сложила два плюс два и не поленилась бы поднять свою задницу и доставить её сюда, чтобы оградить еще и детишечек анкориджского университета от злобного тебя. Её тут скорее всего погонят сраной метлой, ибо северяне, храни их долбаный господь, толерантны, но оно тебе все равно не на пользу пойдет. Ты ж явно не начнешь носить розовые пиджачки и махать радужными флажками, а?.. - он снова затянулся, выпустил дым в сторону, - Сестры пока не в курсе, ну да дело времени. Скотти ж явно говна в жопе не удержит и расскажет малой, куда его папик делся, а малая сообразит, что я не на покаяние к тетушке в Санта Фе съебнул, а в тот самый Анкоридж. Короче, тут спокойно. В общем... я понимаю, что ты охренеть как "рад" меня видеть, мне не хватает только шляпки с вуалью, чемодана с бутербродами и коровьего взгляда провинциальной старлетки. Чемодана нет, есть рюкзак, взгляд могу изобразить потом. И. Предвосхищая последующие вопросы скажу сразу: Скиннер, ебаная в оба уха лысая расистская жопа.... короче, я его послал на хуй, в письменной форме, публично. Кажется, я там больше не учусь. - Макс выдохнул и наконец заткнулся после длинной речи. Изъяснялся матом он не слишком часто и обычно не при Мэттью, но тут уж очень накипело - а многочисленные нелестные эпитеты помогали спустить пар тихо. Как из чайника.
Пшшшш.

Бинго! Дождался! Из уст Мэтта это просто-таки церковное покаяние по всем правилам. Макс уже почти смирился с тем, что в их паре, очевидно, вся эмоциональность досталась ему, от Мэтта же не вытянешь лишнего слова о чувствах.
Теперь можно и на шею. Наверное. Раз уж рад видеть. От этих слов по телу разлилось тепло и на шею захотелось неиллюзорно, но он сдержался. Рано еще.
В голове прокручивались разные варианты ответов - от "Какое, в пизду, будущее без тебя, козел ты мой любимый, я ж ебанусь без твоей кислой рожи" до "Теперь мы вместе, querido, пока смерть не разлучит, бла-бла-бла", но и от "Какого хера ты за меня взялся решать, философ, мать твоя Фройд и папа Юнг" до "А вот тут обои в мелкую цветочку поклеим".
Однако Брюс-Виллис-мод еще действовал и было бы грешно не воспользоваться.
- Будущее? Пф, если образование - это будущее, то херня. - Последняя затяжка, сигарету затушил под струей воды из умывальника, не обнаружив пепельницы. -  Стив Джобс нихрена не учился, земля ему пухом, Билл Гейтс, Марк Цукерберг или Цукерман, как бишь его, тоже не доучились. А еще Джеймс Кэмерон, Том Хэнкс, Гаррисон Форд и Леди Гага. Ты вот что оцени - в Финиксе осталась вся моя банда и вместе с ней - криминальные дела, вот это я называю вкладом в лучшее будущее, чем то, которое могло быть в Финиксе.
Ривера наконец отлепился от кухонной стойки, которую подпирал задницей в процессе краткого экскурса в историю миллионеров. Легкая дрожь поднималась изнутри, пока не видная, но уже ощутимая. Хотелось обнять и выдохнуть от облегчения, но он рисковал таки потерять контроль и высказать - уже не Мэтту - мирозданию, всё, что накипело за эти несколько дней.
- Забей болт на "пятизвездочный отель". Мне лично не принципиально есть ли тут обои и картинки с толстозадыми амурчиками, а если важно тебе - разрисуем стены радугой и поняшами в стиле Бердслея. Я очень рад, что ты рад меня видеть. И что не гонишь. - уже тише добавил он. Голос звучал глухо, но был как натянутая струна.

- Не вернусь, - оскалился в улыбке Макс. Попустило почти, выдохнуло, не гонят, можно разбирать полупустой рюкзак в углу и рисовать на стенах, гип-гип-ура!  А чаю не хочется. Потому что не согреет. - Хули там делать, рабовладельческий юг, м-мать его, конфедераты сраные,  до сих пор на латиносов смотрят косо, хотя, блядь, мы вообще-то коренное, так нас разэдак, население. Про толерантность вообще молчу, дрессированная макака с неортодоксальными сексуальными потребностями едва ли найдет местечко потеплее, чем толкать кокаин и пиздить бледнолицых скво. Стереотипы, чо. Тут новое место, ты заметил, как тут блядски холодно, но я думаю, все будет тип-топ, вот увидишь. Что не позвонил - ты, конечно, козел, но я прощаю, сегодня добрый, мне задарили клевую шмотку с бэтменом, я ночевал в хостеле с амигос из Раша и меня покормили, а еще Эд нашел сторону, с которой у малыша-Гэби проебываются мозги и теперь дрочит его на зам.главаря, что вообще ништяк и я даже не чувствую себя... как он там говорит? А! Поцем.
Теперь хотелось бегать по стенкам. Брюс Виллис сдавал позиции и торчать истуканом с острова Пасхи посреди кухни получалось фигово - Макс уже раза три провел рукой по волосам, выдал свою матерную норму недели на две вперед и вроде все еще не прошла нервная дрожь.
- Мэтт, - почти жалобно произнес парень, - Ну давай ты сейчас подойдешь и меня обнимешь, потому что если это сделаю я, то я за себя реально не отвечаю. Я очень, очень, блядь, скучал.

Мэтт, звонящий его родителям, чтобы сказать, что у их сына все в порядке... страшный сон, не иначе.
- Я лучше Женевьев позвоню. Она у меня вменяемая, - нервно хохотнул Макс, утыкаясь носом куда-то в шею, пахнующую незнакомо-знакомым запахом. - Скажет, что я жив, здоров, все со мной в порядке, с гомофобами не здороваюсь. А я позвонить не мог. Первый день я охуевал, второй день - бухал, потом... короче, может, там еще иск придет, потому что прежде, чем изобразить малохудожественное граффити под стенами универа, я хуйнул стулом в окно, в общем, не важно, я потом тупо собрался и поехал. Не до позвонить было. Но я же доехал. - совсем уж неразборчиво, потому что мысли путаются, руки проходятся по спине мужчины и организм напоминает, что как бы уже целая неделя с момента расставания, а с тех времен, когда все было хорошо - и того больше, что тут говорите, матрац есть? И то отлично, хватит.
Со свойственным молодым да юным эгоизмом, в этом случае он не думал о разнице в возрасте и том простом факте, что Мэтт вообще-то после работы. Зато согреются - это уж точно.
- Зато теперь я не твой студент. - ухмыльнулся Макс. Взгляд у нег был шалой, а руки сместились на пояс мужчины, - И вообще как бы больше уже ничего не мешает... м?.. - коротко поцеловал в подбородок, вжимаясь бедрами в бедра.

У Макса были идеи демонстративно обидеться, устроить драму с битьем пластиковых чашек или что тут не грешно испортить в честь того, что "тебе что, еда важнее, чем я?!", но передумал, объявив этот день днем собственной адекватности. В конце концов, это слишком хороший день, чтобы портить его любовью к мексиканскому мылу лайв-экшен-стайл. Кроме того, помыться бы явно не помешало, да и от одного слова "душ! Горячая вода! Тепло!" делалось как-то радостно.
- Я знал, что от меня несет, ЗНАЛ. - изрек Макс уже на пути в ванную. Кстати, полотенце он додумался взять только одно, для морды лица. Из средств личной гигиены - зубная щетка, паста, бритвенные принадлежности, дезодорант и пара смен белья. Отлично вообще собрался.
Перед ванной додумался подбросить в камин несколько поленьев, комок бумаги и сделать тепло. Огонь не слишком охотно лизал поленья, но, понадеявшись на лучшее, парень таки отправился в душ.
Горячая вода. Ебаный мороз. Горячая вода!..

Выпинать себя из душа быстро не получилось - заволоченная клубами пара комната казалась куда комфортней прохладной квартиры.
Однако через пятнадцать минут и благодаря титаническому усилию воли, Макс вернулся в комнаты где, казалось, теплее не стало, несмотря на довольно бодро горящий огонь в камине. Поверх футболки он натянул бэтменскую шмотку и отправился на запах... размороженных овощей, не казавшийся слишком аппетитным, учитывая, что ел он не слишком давно и проголодаться не успел.
- Я пришел, чистый и пахучий, а ты реально собираешься это есть? - он тут же сунул нос в тарелку, скривился, -  Жареный салат? Выглядит как блевотина. Я пас. У меня есть начос, целый пакет, из Финикса и сендвич с тунцом, но его не рекомендую - он тоже из Финикса, но если у тебя есть что-то от желудка... Хочешь начос?

Бумажный пакет с кукурузными чипсам был торжественно вручен Мэтту, а сам Макс, вытянув ноги к огню, чувствовал себя уже вполне комфортно.
Хайдеггер в списке необходимых покупок заставил его громко фыркнуть. "Бытие и время", отлично.
- Полотенца, посуда, интернет, подштанники на меху и пушистые трусы, - в свою очередь принялся перечислять Макс, -  Краска для стен, я обещал тебе пони и Бердслея. Если притащить фанеры и молоток с гвоздями, я вспомню уроки рукоделия от бати и захуярю тебе полку под Хайдеггера. А еще нам нужны шторы. Меня пиздец как угнетает это мертвенно-холодное освещение из-за дохера снега на улице, а соседей может тоже нехуевенько угнетать непотребное "хоум-видео". О! Елочные гирлянды. Знаешь, я вот только сейчас понял, что херово собрался, потому что не знал, что будет. Набитый рюкзак прибавил бы изрядно в глубине моего отчаяния и охуения, не сложись все так хорошо. Там был чай, сейчас схожу. Я уже понял, что он тут вместо мохито.
Макс подорвался на кухню и вернулся с двумя чашками подостывшего уже чая, одну поставил на пол перед Мэттом, вторую взял себе. Погреть бы об чашку руки, но, походу, скорее наоборот - об руки чашку.
- Завтра попрусь искать работу. Может, меня возьмут в какой кабак работать как живую диковинку, э? Мексов тут мало, я прям экзотика. - он отхлебнул из своей чашки, поморщился - самая отвратная температура для чая - едва-едва теплый. 
Вариантов, кем он может тут работать, Ривера видел ничтожно мало. Официантом/барменом по причине нестндартной внешности - ок, возьмут; куда-нибудь таскать грузы/валить лес - тоже могут, крепкий.
Но это его не слишком устраивало. Он привык работать головой, не слишком напрягаться и получать за это столько денег, чтобы не считать каждый цент, потраченный на еду и одежду.
- В общем, прошвырнусь по району, погляжу, что да как. Мда. - допил чай и отставил чашку.
Мысли чем дальше, тем печальней становились, а так как переживать Макс не любил, то поспешил отвлечься - засунуть обе холодных ладони под свитер ничего не подозревающего Мэтта.