Грушу теперь приходилось снимать на ночь - с максового дивана открывался прямой путь до двери, с дивана же нового жильца тоже открывался прямой путь - в грушу, плохо заметную ночью. Помещение полуподвальное, а если низкое окошко снегом завалит - вообще атас.
Кейт куда-то отлучился - то ли гулять пошел, то ли в бар бухать, то ли вроде б хотел помочь Малкольму за стойкой.
Макс предупредил, что тренировка у него будет длиться не меньше часа, но он потом проветрит, правда-правда.
С марта месяца с ним занимался Фидель, перебравшийся в Анкоридж вслед за Адрианом. Почти как Макс за Мэттом - болезненная мысль, которую следовало впечатать в грушу вместе с ударом кулака.
Заниматься в зале ежедневно он не мог, зато в комнатушке - сколько угодно.
С недавних пор возможность за себя постоять стала едва ли не идеей-фикс. Он и до этого-то не был беззащитным ботаником, но, как оказалось, этого не хватило.
Так что традиционно ближе к вечеру начинались скакалочки, растяжки и околачивание груши забинтованными кулаками под традиционную уже тяжелую музыку из колонок лэптопа. Это, конечно, не ахти звук, но громче не послушаешь - клиентов распугаешь, а наушники совсем неудобно.
Он не представлял себе лиц обичиков, когда бил по груше. Это, может, и было бы хорошим стимулом бить посильнее, но это значило бы тратить злость впустую. А злость Макс хотел оставить при себе. Всю, до последней капельки.

Не иначе как на земле все еще существовали какие-то боги мести (христианский-то точно не одобрял этого дела), и именно их пути привели Теренса Гамильтона прямо к нему в руки.
Услышав слишком хорошо знакомый голос, Макс остановил покачивающуюся грушу, повернул к Терри лицо, улыбаясь ровными белыми зубами и тяжело дыша.
Тот спрашивал Кейта. Макса не особо волновало где Кейт.
Его волновало, что Терри стоит в комнате, которую он зовет домом. Добрался и сюда, тварь такая.
- Пошел на хуй отсюда, пока ходить можешь, - по-доброму посоветовал ему Макс. Он даже улыбался, хотя "улыбка" эта больше напоминала оскал.
Он поражался собственной доброте. Вот, привели, в руки дали практически - бери и ебашь головой об стену! А он предлагает ему уйти.
- Эй, ты чего осмелел? Что, жопа зажила? - спросил Терри.
Макс засмеялся. Смех вышел совершенно безумным, как и взгляд.
А после метнулся к человеку, которому последний месяц желал смерти - долгой, мучительной и бесславной, и с короткого замаха ударил кулаком в челюсть.
Терри не ожидал - это видно, отлетел в стену, но упасть ему Макс не дал: левой снизу в солнечное сплетение, не давая отдышаться - в зубы, о, какой приятный хруст! от следующего удара бинты на руках окрасились красным, но Макса это не остановило - он продолжал наносить удары, не стоя ни секунды на месте, как только что плясал у груши.
- Что, без пистолета - слабо, говна ты кусок?! - он сгреб парня за грудки, взмазал затылком в стену,  тут же снова рванул - в сторону и вниз, подставляя ногу, роняя того на пол. - Как тебе это нравится, а? Возбуждает?! Возбуждает, блядь?! - Нависнув над Гамильтоном орал Макс в его разбитое до крови лицо, еще удар - промазал мимо скулы, но рассек бровь.