- А тебе не кажется, что мы заблудились? – Картер уткнулась носом в окошко машины и вглядывалась в улицы, мимо которых проезжала эта мечта дальтоника, иными словами – разноцветный Фольксваген, принадлежащий – а принадлежащий ли? – ее старой, очень старой, безумно старой подруге Саре Факаидис. У Ник была и своя машина и она любила на ней ездить, но последний год к ней в гости часто заглядывала Тетушка Лень: привозила своих малолетних детишек (мальчик Пох и девочка Нах), одаривала гостинцами, уговаривала плюнуть на все дела и остаться с ней – попить чаек, поболтать, поспать.
А Сара…эта женщина всем своим существом вызывала крайне противоречивые чувства. С одной стороны, будь Ник мужиком, она бы одним погожим деньком как схватила бы Сару за шкирку, да как надавала бы лещей. Как говорится – всем сестрам по щекам. А с другой – такая непосредственность да в сохранившемся первобытном виде. Пэрсык!
А Сара вам рассказывала о том, как она написала чертовски великолепную книгу, которая разошлась многомиллионным тиражом по свету, хранилась в туалете дома каждой уважающей себя семьи, китайцы заучивали ее наизусть вместо проповедей Мао, а британские ученые обнаружили, что календарь майя – на самом деле сборник цитат из книги Сары Факаидис? Так вот – не слушайте ее. Даже не пытайтесь. Возможно, вам удастся воспользоваться кляпом и закрыть ей рот. Если не удалось – сразу бегите. Послушайтесь совета человека, который имел несчастье с ней подружиться.
- О боже мой, мой боже, Сара, там мертвец, смотри, Сара, ну смотри же, мертвец там! – внезапно. Со всей одури завопила американка, подавшись к лобовому стеклу и тыча пальцем в сторону предполагаемого трупа и испуская вопли, аналогом которых являлись жалкие пожарные сигнализации. Труп был как раз им по дороге, и неизвестно, что заставило Факаидис ехать прямо, а не развернуться и скрыться, но подъехав и мягко притормозив возле края тротуара, женщины обнаружили, что труп вполне себе дышал, в нем теплилась жизнь и что еще покрепче. Подумаешь, решил человек прилечь отдохнуть. Ник открыла окно машины, из окна высунулась рука, в руке хранилась бутылка с остатками Сариного коньяка, и оная была благополучно передана мужику.
- Вот вам, дяденька, погрейтесь! – Ник – добрая душа, теперь он может спать в сугробе, уверенный, что заправский коньяк обеспечит его зарядом тепла, веселья и добра.

*Спустя некоторое время*

- Мэм, это стоянка для инвалидов, - монотонно произнес парковщик, когда женщины выгрузились из машины, готовые к набегу на супермаркет и демонстрации пакетика, где Ник – состоявшийся предприниматель – носила денюжку: купюрами и монетками. Они едва успели сделать два шага от машины, как он возник из ниоткуда и ни тебе дратуйте, ни тебе чайку со сладким. А кто виноват, что единственное свободное место – именно это?
- Она нема с рождения, - быстро ответила Картер, ткнув подругу локтем в бок, и тяжко вздохнула, - бедняжка наша. Доктора всем отделом ей рот разрабатывали, но ничего не помогло.
Привет, я Ник, и я люблю поболтать. И хочет того охранник или нет – Ник будет болтать. Она даже во сне разговаривает – потому-то ее и не взяли в спецназ, а вовсе не из-за отсутствия навыков, знаний и характерного «Да мне сам Чак Норрис в армрестлинге пятерик задолжал!».
- А я глухая, - продолжалось возле Фольксвагена, - и сейчас я пойду и напишу в книге жалоб, что охранник назвал меня шлюхой.
- Но мэм…
- И снова шлюха? Никакой фантазии у молодежи…, - Ник кивнула Саре, которая во всю свою могучесть демонстрировала великолепный актерский талант, мол, гляди, какие пошли, то ли дело в твои шестидесятые…, - идем, Сара, напишем жалобу!

- Сара, где твоя гордость? – притворно возмутилась Картер, даже не потрудившись нагнуться – она-то далека от искусства и слово «конспирация» ей отдает чем-то съедобным. Хотя, чего душой кривить – ей всё отдает съедобным, так уж повелось, - мы же не нищие! Такое чувство, будто ты за коньяк мать родную продать готова, кстати, где она?
Автоматические двери супермаркета призывно раскрылись и взору двух подруг предстала шумная, но всё же уютная атмосфера. Во всяком случае, там было тепло, между стеллажей с товарами копошились людишки, а отдел продовольственных товаров и вовсе раем показался.
- Ой, смотри, это же пончики, Сара! – воскликнула Ник, схватила гречанку за руку и во всю прыть поскакала в сторону желанного лакомства, по пути расталкивая остальных посетителей, не забывая при этом разговаривать:
- Сара, а, Сар – смотри, как их много…с дороги, гринго…и такие все свежие…мамаша, запихните вашего ребенка обратно в живот и посторонитесь…я даже отсюда слышу этот дивный аромат!
Денег в пакетике было немного. Неделю назад она отправила значительную сумму Митчеллу, а шесть дней спустя позвонила и голосом, который мог разжалобить даже тех, кто не пустил слезу при просмотре «Хатико», попросила прислать ей денег, а не то «Помру, сдохну в этой глуши, здесь мороз, Митчелл, а Никуле надо кушать, понимаешь?».
Так вот – Митчелл не успел. Деньги еще не пришли, а выпить Сара настояла. Это вечное противостояние желаний и возможностей – когда-нибудь именно оно сведет нашу американку в могилу, а вовсе не длинный язык и отсутствие внутреннего цензора при озвучивании собственных мыслей людям, которые испытывают любые чувства, кроме того, в котором фигурирует юмор.
Путь к пончикам преграждала влюбленная парочка, у которой денег, видимо, было куда больше,  потому как они никак не могли определиться с выбором и решили набрать всего понемногу. Сопровождалось всё это причмокиваниями, обнимашками, совершенно глупыми шутками, которые даже анекдоты Ник переплюнули, поэтому, ограничившись лаконичным «А ну пшли вон отсюда!», она потеснила воркующих голубков и принялась со всей важностью выбирать два пончика, которым сегодня суждено кануть в Лету, но всё же всплыть в городской канализации. Со стороны могло показаться, что Картер просто замерла с прикрытыми веками, нагнувшись и едва не прикасаясь носом к верхушке одного из пончиков, и принюхивалась. Но это было не так!
- Здесь есть кафетерий, - да, и в этой пустой голове не без случайных путников, забредших сюда по ошибке. Речь идет о мыслях, друзья, - давай сначала купим то, что нам надо, а потом пойдем – съедим по пончику и выпьем по чашке горячего коньяка?
Да ладно, бросьте – все мы знаем, кто в этом тандеме активен, а кто плетется сзади, бросает на окружающих злобные взгляды и вечно чем-то недоволен, да, душа моя? Когда Ник спрашивала – она не спрашивала, а ставила в известность, готовила к скорому и неумолимо надвигающемуся будущему, изредка советовалась, но ведь всё равно всё сделает по-своему.
Сказано – сделано. После долгих препирательств по поводу выбора марки и стоимости коньяка, женщины неторопливо направились к кассе, где очередь, в сравнении с остальными, была куда малочисленнее. А так как ждать всё равно придется, то почему бы и по пути не – о да! – поболтать?
…а он мне такой: я тебе руку сломаю! А я девушка гордая, я ему: у меня брат в мафии – он тебя убьет, достанет кишку и обмотает мой гипс как гирляндой, о, здравствуйте! – это уже кассирше, девице лет за двадцать, но пока еще не тридцать, - нам вот только коньяк…
- Пакет нужен?
- Да нет, нам бы коньяк…
- А, может, всё-таки нужен?
- Я же сказала…
- На улице скользко и лучше бы вам взять пакет…

*Спустя десять минут*

- Так я по-твоему неуклюжая курица, которую и выпускать-то на гололед нельзя? Сара, держи меня, а то я ей щас наваляю по первое число! Какое сегодня число, Сара? Какое? По двадцать первое наваляю, держи меня, слышишь? – и только после этих слов Ник начала перегибаться через кассовый аппарат, потянувшись руками к лицу молодой женщины с явным намерением приуменьшить ее миловидность.

Отредактировано Nick Carter (2013-03-31 04:29:34)