Внезапно у Мэтта обнаружилось очень много свободного времени и крайне номинальный сожитель, являющийся домой только для того, чтобы отрубиться и снова убежать.
Мэтту дома одному делать было практически нечего, он и забыть успел, как это, существовать без Макса и чем-то себя занимать самостоятельно. Раньше было много работы. Дополнительные лекции, дополнительные занятия, желание принести таки в аудиторию раскладушку и действительно там поселиться... А тут он еще ничем (кроме "слоников") обрасти не успел. Свободное и пустое время свалилось, словно снег на голову.
Самое опасное для живущего в своей голове человека - дать ему такое свободное и пустое время.
Уже спустя несколько дней после возвращения Макса домой, Мэтт начал формировать в голове опасные в своей серьезности и детализации мысли.
Видеофайлы он смог пересмотреть. С трудом абстрагируясь, относительно холодно делая скриншоты с крупными планами лиц. Не Макса, понятное дело.
Высмотреть на ленте режиссера или еще кого-то из хороводоведов так и не удалось.
Это было больно, это было страшно, это нужно было пережить.
Потом уже, пересмотрев, он всматривался в скриншоты, лица, кажется, врезались в память так, что не стереть их было уже ничем. То, что Макса не бывало дома, показалось за благо, меньше морального трепыхания.
Ходил на работу, выучил поименно многих студентов, закатывал контрольные и снова начал погружаться в образ того самого "козла Галагера", которым был еще в Финиксе. Мол, все, выздоровел, акклиматизировался.
Другого не оставалось.
Помимо изучения лиц с пленки и работы, Мэтт думал. Много думал. Как раз занимал свободное время. Сначала - просто абстрактно. Потом абстрактность начала затираться, уступая место точности и вариативности.
Иногда включалось это "ну, парни-то всего лишь актеры", которое быстро затыкалось тем, что добровольное участие со стороны актеров и понимание происходящего было очевидно по видео.
Знали. Понимали. Ублюдки. Этого было достаточно.
Прикидывал варианты, гуглил, отбрасывал.
"Синильная кислота. Использовалась в качестве отравляющего вещества на смертных казнях. Последнее применение - Аризона, 1999-й год. Символично, но не достать, да и вовсе не нужен никакой символизм, который сможет вывести", - такие механические размышления его пугали, но все страхи колыхались где-то слишком глубоко, порой и вовсе словно отголоском из чужой головы.
А на ночь - пара капель джина в чай и спать.
На самом деле, твердой уверенности в том, что он действительно что-то сделает, не было. Просто потому что не было имен. Это держало его как порядочного человека, это казалось слишком гипотетическим. Гораздо более вероятным был сбор информации для обеспечения безопасности для них с Максом.
Просто потому что не было имен.
... шуршание ключа в замке было слишком нечетким и неровным, чтобы не догадаться, почему там Макс копается. Мэтт захлопнул крышку ноутбука и пошел открывать сам.
Да, действительно, не удивительно. Хотя сам-то, пусть и ирландец по крови, за исключением ставших классическими капель джина, был трезв, словно стекло.
— Я вижу, я рад, - отозвался Мэтт, ровно.
Действия Макса сейчас правильными не казались. Он вешался на шею, улыбался шало и...
"Какого черта".
За все это время у них не было ничего, совсем. Мэтт, понимая, что после произошедшего, да еще и с таким отсутствием времени на что-то, сам не делал никаких поползновений. Не большая проблема - в воздержании он долго жил еще до развода.
Он отцепил от себя руки Макса, отстраняя настойчиво, не мягко.
— Ты душ хотя бы принять в состоянии?

Нет, потакать случившемуся алкогольному марту Макса Мэтт не собирался.
Во-первых, ему самому на утро может стать нехорошо, рана от насилия должна была быть еще слишком свежа, чтобы вот так возобновлять интимный аспект их жизни. Только на трезвую голову, только будучи полноценно уверенными.
Во-вторых, даже не будь и в помине никаких писхотравм, Мэтт бы безапелляционно отвел руки любовника, находящегося в таком состоянии. Просто приятного мало в занятии сексом с едва стоящим на ногах туловищем, когда у самого ничего в глазах не двоится.
— Да, Макс, пойдем, - сказал он, перехватывая руку за запястье. — Ты - спать, а я - дальше работать.
В какой-то степени это было даже благородно - не воспользоваться подобным положением. Если бы только благородство не граничило с личными почти-принципами на тему пьяного секса.
Мэтт понимал, что возмущений тут будет не избежать, но в таком состоянии Максу до того, чтобы просто вырубиться, побушевав, было не долго.
Он обогнул Макса, запер дверь, на замок и цепочку. На всякий случай - чтобы проще было хлопать дверью спальни, чем входной.
Необходимость заняться работой, кстати, тоже была. Доработать учебный план на семестр, набросать вопросов для контрольной по экзистенциалистам. Ничего такого, что нельзя было бы отложить, но тем не менее.
Мэтт четко давал понять, что если до спальни он Максу готов помочь добраться, то вот вертикальное положение он примет сам и с одной целью.