Честер не считал Италию своей исторической родиной - именно так он думал, когда выходил из терминала Фальконе и Борселлино с подремывающим Гордоном на шее и двумя чемоданами, которые волок за собой. Кстати, это было ужасно иронично - приземлиться в аэропорту, названном в честь чуваков, которые тут мочили коза-ностру. Как будто говоришь им - вот вы умерли уже, а мы все равно оказались сильнее. Честно говоря, он переживал, как Гордон перенесет свой первый полет, да ещё и такой длительный, но малыш повел себя как настоящий Байрд - поел и завалился спать. И спал почти весь полет - лишь иногда просыпался, чтобы почитать свои детские журналы, поесть и снова заснуть.
Он не любил уезжть от своей земли - в отрыве от Аляски он почему-то начинал чувствовать себя неуютно. Может, дело было в том, что он уже лет семь оттуда никуда не уезжал, а может - в Бетани, и в тех изменениях, которые с ним не так давно произошли. И с Честером тоже...
Здесь было жарко, просто ужасно жарко. В Анкоридже со дня на день уже ждали первый снег, а тут солнце пекло как духовка. В терминале хотя бы были кондиционеры, а вот когда они вышли на улицу... Тут-то и захотелось домой, в Анкоридж.
Он хотел что-то сказать Оливии, даже не спросить, не сообщить, а просто о чем-то с ней заговорить, но тут же понял, что эту идею стоит отложить хотя бы до приезда в отель - вряд ли сейчас выйдет содержательный диалог, когда оба они устали от очень долгого перелета и мечтают только о душе, обеде и прохладе.
Дорога до отеля тоже была нудной, но в такси был - о, да, священный кондиционер!
- Иди первая... - мрачновато уступил Честер, когда они наконец-то добрались до номера. Оба сразу поняли, что речь шла о душе.
Когда Оливия скрылась в душе, оживился Гордон. Попав в прохалду, он окончательно проснулся и возжелал разобрать чемоданы, чтобы достать игрушки. Честер замученно, как загнанный на охоте олень, посмотрел на дверь ванной, за которой скрывалось последнее спасение в виде жены.
- Золото, ты долго ещё? - позвал он, пытаясь перекричать шум воды, - Гордо, у меня есть идея, - он обернулся к сыну и усадил того на кровать, - Давай поиграем в кладбище?

Гордон любил играть в кладбище только первые минуты три - потом ему это наскучивало, и он начинал играть в "кладбище Коллинза", то есть вытягивал руки перед собой и вставал, страшно выпучивая глаза. И искал, кого бы покусать.
Однажды он спросил - а что, пап, правда, что на кладбище Коллинза ночью встают мертвецы? А Честер ему ответил по-еврейски - хочешь, съездим, покажу? Глазки малыша радостно загорелись, он бешено закивал, так, что его тонкая шейка готовы была переломиться в любой момент. А потом пришла Оливия, и... И мужики, в общем, опять получили.
- И как ты, интересно, собираешься в такое играть? - сурово спросила Лив, выходя из душа.
- Да вот, смотри, - он махнул рукой в сторону Гордона и улыбнулся. Тот лежал на кровати на спине, вытянувшись в струнку, напряженно зажмурившись и сложив руки крест-накрест на груди. Маленький трупик, ни дать, ни взять.
Проходя мимо Оливии по пути в душ, Честер задержал губы на её щеке и шепнул:
- Ты только осторожнее, он сейчас оживет.
Душевая кабина была очень маленькой, черт возьми! Для Гордона нормально, для Оливии, может, тоже, а вот Честеру было печально. И мыльца были маленькие, и упаковочки шампуня тоже... И даже полотенце было маленькое! Чёртовы итальянцы со своим заговором.
Выйдя из душа в свежих джинсах и футболке с мокрыми пятнами, Честер с размаху повалился на кровать, чуть не придавив маленький труп, который, видимо, тоже сильно устал, атк, что даже не хотел оживать.
- Я бы сейчас поел и поспал, - откровенно поделился Честер с семьей, - Или поспал бы, а потом поел. Да, второй вариант даже предпочтительно, - решил он, посовещавшись со своим внутренним "я".
Но Оливия уже принялась с легкой укоризной разгружать чемоданы, поэтому пришлось отстранить его от этого занятия, и заняться этим самому.
- Ближе к вечеру можно пойти, взглянуть на пляж, - задумчиво сказал он, закидывая под кровать один разгруженный чемодан, - А потом узнать, какие экскурсии тут предлагают. Есть же тут что-то интересное, на что можно посмотреть.

Честер провел ладонью по руке жены и чмокнул её предплечье. Вот, хотелось ему признаться, что энтузиазм у него напускной, и сойдет вместе с первой кожей, обгоревшей на солнце, но не хватило духу - не хотелось её расстраивать.
- Пешочком? Рыбалка?! - Честер заметно оживился и даже выпрямил спину, сидя на кровати. От Оливии можно было ожидать чего угодно. Чез знал, что она тоже любила акивный отдых, но вот именно сейчас, в данный момент, она могла вопротивиться "за-ради Гордона" и принудить мужа провести этот отпуск по-тюленьи. Лёжа на гальке или на сером песке.
Сицилия!
Честер с удовольствием погулял бы пешком по Сицилии, неся Гордона на плечах, поддерживая Оливию под локоть - на таких склонах надо быть осторожнее. Апельсины, миндаль, маслины, виноградники! Так же Майкл Корлеоне бродил тут в окружении двух пастухов, по этим же склонам, срывал плоды с деревьев, выросшие под этим для всех ласковым сицилийским солнцем. Да, для всех солнце тут светило одинаково, ровно так же, как на Аляске для всех оно было сурово...
Что-то сакральное роднило Честера с этой землей - может, то, ставшее уже древним, что-то, что каждый из них хранил в себе, те традиции, что они свято блюли... Или то, что он сам был наполовину сицилийцем. Был более сицилийцем, чем любой из его "коллег" - хранил в себе что-то... что-то важное, как могущественный магический артефакт. Три литра сицилийской крови.
Хотелось показать своей семье, Гордону и Оливии - это место. Вот она, Сицилия! То странное и непонятное, но с тем удивительное и завораживающее место, куда я сам прибыл в первый раз. Но я хочу вам показать это место, словно я прожил тут свою жизнь.
Привезти бы сюда Бетани. Но он не оценит.
А потом Честер вспомнил, что они туристы, которые прилетели сюда на самолете, чтобы поправить здоровье маленького сынишки. Сейчас они пойдут на пляж, а потом пойдут обозревать окрестности. Через Сицилию каждый год проходят многие тысячи туристов.
Чуть не придавив зазевавшийся трупик, Честер "полу-улегся" на кровати, открывая карту на планшете.
- Тут вот пляж в десяти минутах, - сказал он, поднимая взгляд на супругу, - Или, может, сразу на рыбалку? - глаза Честера загорелись огоньком надежды.