У них на охоте была такая традиция. Они загоняли животное, подстреливали его, радовались, орали и улюлюкали. Поднимали вверх свои руки, поднимали ружья, едва сдерживаясь, чтоб не палить по воздуху от радости. Или по дергающемуся в агонии животному. Они надрезали его шею, собирая горячую, нередко еще фонтанирующую кровь в кружку и пускали ее по кругу. Каждый делал братский глоток, некоторые собирали кровь себе, разбавляя ее с водкой. Согревались. Чувствовали себя победителями, первобытными охотниками, крутыми самцами.
Бетани всем своим нутром это ненавидел. Однажды увидев, не мог ни забыть, ни перестать думать. Он почти явственно чувствовал, как больно тому оленю. Он глуп, он не понимает, что случилось, но ему до ужаса страшно. А еще невероятно больно.
Он ненавидел этот обман: они так гордились тем, что научились нажимать на курок того, чье устройство они порой даже и не знали. И уж точно не изобрели сами.
Что дернуло его поехать с охотниками в этот вечер? Почему он решил, что сможет дождаться их в зимовье? Он протопил домик. Он приготовил дрова у печи. Он оставил записку брату: "Я взял твою машину". Сама мысль о том, что сюда явятся толпа его достаточно близких людей в возбужденно-яростном и агрессивном состоянии с пятнами крови на одежде и еще не освежеванной тушей его напугала. До отвращения. Тех животных, что ел он, выращивали для того, чтоб потом убить и съесть. А эти были свободными и ненужными: никто из них не голодал.
Бетани отъехал так далеко, что возвращаться было поздно. Он был глубоко в своих мыслях, а стрелка все ползла вниз, говоря, что бензина осталось не так уж много. То есть почти катастрофически не осталось. Если повернуть обратно, то, при условии, что он не заблудится, а он точно не заблудится, до зимовья он рискует не доехать совсем немного. Бросить машину, дойти пешком?
Если рискнуть и ехать вперед, то въедет ли он в черту города?
Печку Бетани выключил для экономии, притормаживая и заворачиваясь в куртку. Кота, спавшего на заднем сиденье в ней, он усадил на колени: захочет, высунет голову. Но он лысый, хоть и в свитере, тепло любит больше любопытства.
Впереди мелькнул огонек как в фильмах ужасов: ночь, темень, лес и свет впереди. Бетани свернул между деревьями, его ужастики не пугали до такой степени, чтобы развернуться обратно или объехать. Разум подсказывал, что он уже просто недалеко от города, а эта хижина отшельника вроде Билла Коллинза. "Вот же забавно будет, если окажется, что его!" - Бетани усмехнулся своим мыслям. Въезд он нашел.
И вправду небольшой домик, только совсем не знакомый ему. Пристройка - скорее всего гараж - небольшой дворик, слабый свет из окон и дым из трубы.
Байрд заглушил мотор. Нет, определенно никакой дурак не станет жить в глуши без машины и запаса топлива. Он протопал по свежевыпавшему снегу к крыльцу и постучался, готовый рассказать душещипательную историю о том, как заблудился по темноте, а тучи закрыли ему полярную звезду.

Бетани немного улыбнулся, он собирался улыбнуться пошире, но выглядело бы глупо: зима, морозная ночь, холод такой, что яйца звенят, а он тут стоит и улыбается.
Байрд собирался сказать: "Здравствуйте, сэр, я ехал с охоты, заблудился, у меня кончился бензин. У вас бы не нашлось? Я заплачу. Извините за беспокойство". Вежливость, вежливость это самое правильное. Мало ли, сколько обитает кругом маньяков, где гарантия, что из-за открытой двери на него не будет вовсю глядеть черное дуло ружья, вполне однозначно намекая на возможную участь.
Отрыл мужчина, что было ожидаемо - женщины в глуши жили только с мужьями, в позднее время двери не открывали. Вдруг, это умный медведь научился стучаться. Или еще что-то совсем неведомое, а от того страшное. Но мужчина был совсем молод - это Бетани смог разглядеть в слабом свете, льющемся из дома.
- Здра... - он едва начал, но его перебили. Честер, придерживаемый одной рукой под курткой, лез наверх. Он был в тепле, потому срочно нужно было узнать, что происходит снаружи, почувствовать запахи.
Приветственная речь не потребовалась, их сразу пригласили внутрь. Бетани немного удивился такому гостеприимству. Хотя, оно и понятно: Аляска. Все друг к другу жмутся, чтобы было теплее, все борются за жизнь. Он бегло осматривался, отмечая какие-то не типичные особенности. Например, на стене не висели оленьи рога с коллекцией шапок или трофейных ножей. Войдя в комнату, он так и не увидел ружья, хотя то, возможно, было спрятано где-то неглубоко, кто знает. Зато вот книги читает.
В воздухе витал тонкий застарелый запах табака, запах из детства, когда Бетани несколько раз подглядывал за тем, как отец курит свои крепкие сигареты. Они были тяжелы для Байрда. Кто-то как-то усмехнулся, мол, его сигареты пахнут как какие-то бабские. Вопросом, хочет ли он упрекнуть Бетани в немужестве, весь разговор ограничился.
- Спасибо, - запоздало поблагодарил он, расстегнув куртку и поставив кота на пол, - нет, мы только из машины. Это он, Честер.
Коты был мелковат, в возрасте полугода уже было заметно, что до размеров большого кота ему никак не дорасти. Это был его второй кот, второй же сфинкс, обоих звали как его брата, который и сделал ему такие подарки. И Честер был таким же лысым, как и они.
Хозяин дома был гостеприимен на столько, что даже не останавливался на формальностях вроде имени визитера. Байрду определенно нравился такой подход. В этом что-то было. Он ведь мог спросить, когда ему потребуется обратиться, а пока что в своей голове может подобрать любое обозначение для гостя.
Сам мужчина был высоким, жилистым, с щетиной на лице. Невозможно было определить, живет он тут или сбегает иногда после ссор со своей женой. Кольца на пальце не наблюдалось, хотя кому оно сейчас нужно?
- Я бы выпил виски, немного, - в самом деле, он мог выпить, его разум остался бы довольно чист, чтобы потом вести машину на небольшой скорости.
- Я ехал с охоты, немного заблудился, - начал он свой короткий рассказ, - и у меня кончился бензин, и я случайно наткнулся на огни из окон.
Получилось емко, но очень информативно. Может, его тут еще и накормят в дорогу, хотя он был не голоден, а вот Честер бы вряд ли отказался от еды. Бетани позвал его, переживая, как бы он не решил тут немного... освоиться. Будет мучительно стыдно за его такое поведение.
Байрд поднял взгляд, чтобы сообщить хозяину, что ему всего нужно несколько литров бензина, и он готов заплатить двойную цену, но заметил на его лице выражение напряженности. Такое бывает, когда думаешь о чем-то мучительно плохом. Или когда что-то болит. Или ты ожидаешь укола, сидя в кабинете сестры.
- У тебя что-то случилось, - сказал он, утвердительно кивнув, - может, помочь?

И зубы - они были белыми, не отбеленные стоматологом до цвета только что выпавшего снега, не были вставными, а вполне точно - своими.
Честер деловито, задрав вверх хвост и морду, потрусил в след за хозяином дома. Бетани наклонил голову и повел бровями: хороший подход к делам. Он-то был в себе уверен, ощущая собственную неотразимость, видать, считал, что никто и не в чем ему не может отказать.
Байрд поднялся, проследовав за ним. Похожа, история этого парня не особо вдохновила.
"Хм, есть газ, электричество, хотя кругом тут нет ЛЭП и газовую систему в городе не любят из-за землетрясений. Не похоже на хижину на пару дней," - рассуждал про себя Бетани, принимая из его рук тарелку.
- Почему лучше не наклоняться? - вообще, он догадывался: чувак слишком хрипло говорил. Может, он болен? Может, у него туберкулез? Хотя, скорее же астма, Байрд вот не слышал о том, что туберкулезники ходят прямо по струночке.
А он даже дышал сипло.
Бетани отставил тарелку на полу, не уверенный, на столько ли кот голоден, что будет есть что-то, кроме собственных кормов, насоветованных ветеринаром, и пошел хвостом за гостеприимным хозяином. У него не было бабушки-гадалки, чтоб догадаться, что вот сейчас что-то будет.
- Это не астма?
Он подхватил зашедшегося в кашле мужчину, не забыв оценить, что в нем явно килограмм меньше собственных, под грудь, заставил распрямиться и выгнуться назад. Это был опыт его тренировок и эффект ударов под дых. Один раз обнаружив, что легче выгнуться назад, чем согнуться вперед, Бет запомнил и применял с тех пор. Он надавил ему на живот, помогая выдохнуть воздух. Он где-то давно читал, что вдох получается сам собой, к нему сил прикладывать не надо. И точно это астма, поза не та, это кашель.
- У моего дядьки такое было пару раз, - констатировал Бетани, когда мучительный приступ прекратился, - тебе нужно что-то расслабляющее. Есть аптечка?

- Я понял, что не астма, - Бетани не навязывался со своей заботой или желанием помочь, это было даже не вежливо. Он помог в критический момент, а дальше он мужчина, может, решит, что Бетани усомнился в его мужестве. Байрд не усомнился. Он не делал выводы так быстро о личных качествах.
- Ты служил в спецслужбах или в армии? - это был важным момент. После ответа "да" на первую часть ответа, Бетани предполагал, что сейчас поблагодарит и уйдет. Но почему-то очень захотелось, чтоб ответ был отрицательным.
- А я Бетани, - Джей такое распространенное имя, четверть Америки сокращают свое до одной буквы. Это удобно.
- И я не думаю, что ты убогий. То есть, - он задумался на минуту, выбирая правильные слова, - я этого не знаю. Мне не откуда это знать.
Он извинялся. За свой приступ этой неведомой военной болезни. Бетани наклонил голову, нахмурившись. Он понимал, что выглядит очень молодого и даже, может, наивно. Не признаешься ему сходу, что видал такие вещи, о которых, как и о войне, лучше не вспоминать. Даже самому себе не напоминать. Он иногда работал чужими руками, было дело, и это тоже было мерзко с общечеловеческих мерок. Но в этом не было ничего столь кошмарного, как считала половина населения Земли.
- Я видел, как люди пьют кровь. И это было страшнее, - он пожал плечами, думаю, что подобрал удачное сравнение, - ты ведь не местный. То есть, не с Аляски. Ты тут недавно, я правильно понял? У тебя в доме все не так, как у нас принято. И зубы свои.

Бетани вдруг хотел спросить, почему он так честно все рассказывает, но одернул себя - он сейчас не в привычном мире, где каждый подозревает каждого в том, что у того на груди микрофон приклеен, тут можно и по-честному.
- А зачем ты сюда приехал? Сухое и прохладное место, где можно оставить себя до лучших времен? - Бетани выгнул одну бровь, - спасибо.
Он наколол оленью сосиску на вилку - горячая, но ароматная, самое то зимним вечером. После еще плед и под бок к кому-нибудь теплому. Отлично. Накатила лень и сонливость, а так каждый раз  перед метелью бывало. За окном как раз уже вовсю сыпал снег, ударяя в стекло.
- А ты уверен, что тебе стоит курить? - он повертел в руках предложенную пачку, нахмурился, - тем более, такие крепкие. Я бы с твоими проблемами не стал, тут, знаешь, воздух колючий, не очень для легких.
Он пожал плечами и выставил руки вперед, мол, не берусь учить взрослого человека, но ты не местный, я просто тебе расскажу.
- А зубы у тебя свои, не вставные, тут медленно стареют, но быстро теряют зубы. Посоветовать тебе стоматолога на будущее? - он заулыбался, мол, пошутил, но все же вытащил сигарету из предложенной пачки. Прикурил и тут же закашлялся. Он не был заядлым курильщиком. Закурил, когда было где-то чуть больше двадцати - Честер женился, у них должен был быть ребенок, а Бетани чувствовал себя каким-то одиноким в своем университете, ему не нужен был спорт, здоровый образ жизни, ему нужно было поскорее домой из жаркой Калифорнии, а его не отпускали обстоятельства.
Он слушал Джея, чуть наклонив голову и улыбался его словам. Ну, не далеко от истины, только он никогда не замечал за собой способность исцелять взглядом и касанием рук.
- Я иногда чувствую себя сказочным персонажем, - он улыбнулся, как бы сразу оговариваясь, что это была отчасти шутка, - это просто знак. Джей.
Правда, Байрд еще не знал, о чем этот знак должен был сказать. Бет был фаталистом, точнее, иногда бывал, и искал подтверждения тому, что не зря его обуяла паника в зимовье. Может, Аляска специально его сюда отвела. Оставалось выяснить, зачем.
Он взглянул на телефон - сети нет - и понадеялся, что брат не поедет его искать. Не маленький же.
- Спасибо, но... - он хотел сказать, что не особо любит пить, - да, еще. Мой дядька живет в Калифорнии, мы редко созваниваемся и еще реже видимся. У всех много дел, время такое. Тут еще холодно вокруг. Я просто знаю, что у него проблемы с легкими. Были. Потом вроде прошло. Так что ты здесь делаешь? Ты бегло как-то все пересказал. Я тут, знаешь, не особо тороплюсь, если ты не против.

Бетани уселся туда, куда ему сказали.
Он еще бы ноги подобрал, а так и вообще разлегся, но сидел. Усталость брала за горло, а у собеседника был на диво приятный и успокаивающий голос с этой характерной хрипотцой, почти как у Чеса. Голос туберкулезника-сифилитика.
Он слушал, вспоминая про тот самый синдром. Что-то про встречу в поезде. Мол, вы видитесь в первый и последний раз, потому можете друг другу все рассказать как есть. И потом не придется жалеть. Или придется. Потому что до сих пор ему нравилось все то, что Джей говорил. Это был самый любимый его типаж. Он не будет жалеть, нет, но он будет тем, об кого можно пожалеть себя.
- Не извиняйся, - он отрицательно помотал головой, машинально погладив по лысой голове вытянувшего лапу кота, - зачем тебе слушать обо мне? Я тогда перестану быть сказочным.
Он коротко улыбнулся, не давая точно понять, не то шутит он, не то правда такой странный мальчик заехал сюда. А потом уедет, а за окном не найдется ни его следов, ни следов машины. И даже стакан, из которого он пьет, вдруг станет нетронутым.
- Это Честер, - представил он кота, дернувшего ушами на упоминание его имени, - так зовут моего брата, он мне его подарил. До него у меня был еще один Честер. Мой брат такой же лысый с детства, его еще в школе дразнили, правда, они немного размерами отличаются. И это, пожалуй, самая большая драма моей жизни. Ни война, ни небо, не высокие идеалы, работа или что-то еще. Только люди, личностные взаимоотношения, только это может быть по-настоящему важно. Для меня. Джей. У тебя хорошее имя. Что ты думаешь об этом? У тебя не было близких людей? Твоя семья? Чем занимались твои родители? Ты женат?
Вот теперь ему уже определенно точно не хотелось услышать про отца из ЦРУ или ФБР, что еще хуже. Тогда придется уходить, стараясь не оставить за собой следов от шин и шагов.
Он не докурил ту сигарету, но взял свою из кармана. Легче и приятнее лично для него. Он привык курить такие, вроде бы, с виноградом или еще какой-то хрень, брат ему покупал сразу оптом, складывал в ящик на кухне. Забота же, однако.

- Никто не может читать мысли, - абсолютно серьезно ответил ему Бетани, - но один старый индеец сказал мне, что если курить чужой табак, то ты чистишь... ммм... карму того, кому он принадлежит. Я твою немного почистил. Так что жди, и тебе станет легче.
Он летал. То есть сам Бетани летал - он не испытывал ни страха, ни радости, ни трепета перед полетами. Для него это какая-то обыденность, необходимость, просто средство передвижения. Но он понимал, что значит зависимость. Зависимость не от алкоголя, сахара или кокаина. Не ломает тело, но мыслями ты только там.
Он слушал про Джея, думая, что это тот самый человек, кто не нашел себя в жизни. Он нашел любимое дело, любимое занятие, но не знал, как его воплощать в жизнь. Или он ошибся с делом, и небо было всего лишь его хобби, но накрутил себя так, что эта мысль о необходимости держалась в голове прочнее всех остальных. Он не нашел нужных людей, нужного места, попал куда-то не в то время, он не улыбается, а просто загнал себя в замкнутое пространство невесть зачем.
Бетани вздрогнул, выныривая из своего рассуждения, когда Джей ему подмигнул, улыбнулся и повернулся в сторону, говоря себе: "Твою мать, Бетани, ты заигрываешь, не надо так делать". Он отследил его движение, набрал воздуха в грудь, открыл было рот, потом закрыл, но все же заговорил через несколько секунд:
- Предлагаешь откровенность за откровенность? Слушай. Мой отец - очень хороший человек. У него есть жена - замечательная женщина. А у нее сын - мой брат. Мне двадцать семь, я был капитаном команды по классическому футюолу в университете, где получил диплом юриста, но никогда в жизни я не работал по специальности. Я знаю русский язык, а еще я никогда в жизни не работал честно. Мне почти плевать на далекие арабские страны, я не люблю кровавых войн и лицемерные лозунги. У меня паранойя - я говорю тебе это и думаю, точно ли ты не агент под прикрытием, точно ли я случайно тут оказался? И, знаешь, я не должен этого говорить не только из-за какого страха быть пойманным, а просто не должен. У нас так не принято, но ты меня поймешь, ты ведь тоже первый незнакомец, которому я так много и подробно рассказываю о себе такие вещи.
Он сощерился наблюдая за его лицом и улавливая все изменения. Он вполне мог подумать, что Бетани шутит и обманывает. Или выпендривается, а сам какой-то мелкий барыга. Да было бы логично, если бы он так подумал. Ему двадцать семь лет, а в баре его иногда просят показать водительские права прежде, чем налить виски со льдом. К тому же он взрослый мужчина, а взрослые мужчины, прошедшие войну, не верят боевичкам с Арни, они знают, что люди вне закона своими достижениями не хвастаются. Он и не хвастался.
- А мой кот, - продолжил он после короткой паузы, - всегда со мной. А прошлый умер. Не знаю, почему, ему было семь лет. Ну, как? Я все еще сказочный?

Бет не стал его перебивать словами, что славным парнем он никогда не был, но это бы показалось некрасивым: вроде как напрашиваешься на комплимент от незнакомого человека. Ладно, он сам так решил, хорошо. Байрд внимательно проследил, как тот расстегивает рубашку с мыслью: "Что?! УЖЕ?"
И после этого Джей еще удалился, но вернулся с фотографией, хотя Бет уже выстроил себе другую цепочку, но нахмурился после этого.
Обычный снимок, где сразу можно было узнать Джея. Он там стоял в своей рабочей одежде перед взлетом или же после с каким-то парнем, видимо коллегой-сослуживцем. Бетани повертел снимок в руках и посмотрел вопросительно на Джея, мол, что ты имеешь ввиду? Потом всмотрелся внимательнее.
- Он светлый. Тут плохо видно. Но я не хотел бы... - он не договорил о том, что не хотел бы, чтоб его сравнивали с кем-то уже умершим. Мертвые есть мертвые. Бетани перехватил взгляд Джея, задумчиво вытянул руку, снимая с его плеча волос, и стряхнул на пол.
- Я скажу тебе, что я тебя совсем не понял. Ты любишь небо, ты ушел со службы, переехал в тот штат, где одним из основных видов транспорта являются вертолеты, и заперся в глуши, - он покачал головой, - ты ходишь, двигаешься, ты совсем не похож на калеку. Ты, наверное, просто не думал об этом? Да? Ты ведь еще молодой, у тебя много лет впереди. По-моему, ты не без неба не можешь, а без армии. Я, может быть, не прав, но небо рядом. Отсюда меньше ста миль до ближайшей вертолетной базы, ты знаешь? А с нуля надо начать тут, на гражданке... Господи, не думал, что буду кому-то говорить что-то подобное. Я бы мог тебе сделать какое-нибудь предложение.
Он посмотрел в окно, нахмурился, а потом кивнул, дескать, да, точно мог бы.

- Ну, - Бетани сцепил пальцы в замок, рассуждая, - Джей. Двадцать сем лет... Двадцать сем лет меня все кругом наебывают. Начиная с того момента, когда мне говорили, что у ребенка есть папа и мама, а у меня мамы нет. Я помню, как в школе одна из учительниц рассказывала, о том, что все должны быть честны, добиваться своими руками, а потом ее уволили. Она за взятку написала рекомендации одному говнюку. Джей, это все легко...
Бетани пожал плечами: да, это все было легко. Ему в его положении и в его жизни было проще запугать всех лучших адвокатов города, чтоб выиграть дело в суде, чем доказывать, что он действительно не виноват.
Ну, ладно, ему не приходилось судиться, и на том спасибо.
- Я сделаю тебе предложение, да. Я вижу, тебе интересно, ты ведь не просто так спрашиваешь, - он дотянулся до стола, взял бутылку и протянул ее Джею, мол, начал наливать, так продолжай, а потом съехал по дивану вниз. Это было... Ну не совсем невежливо, но, кажется, они не в театре, а такие два мужика на Аляске, и лично Бетани устал, его клонило в сон, и он никак не мог понять: Джей смотрит внимательно, губы облизывает и это его... Не мог понять, с ним заигрывают, или нужно продолжать разговаривать?
- Я могу тебе помочь с твоими вертолетами. Зачем покупать бумажку? - Бет скосился в его сторону, - все проще. И база у нас тут... Отчитываются, что все окей, но вертолет у них дня за три надо заказывать, чтоб наверняка.
Бетани снова внимательно на него посмотрел, мол, да? Продолжать говорить?
- А взамен я попрошу тебя об услуге. То есть, я постоянно буду просить тебя об услугах, потому что мне нужен человек, на которого я мог бы положиться в, ну, вроде социально-бытовом плане. Я постоянно забываю имя моего врача, я не успеваю заезжать в банк, а иногда совершенно не могу придумать, что нужно говорить некоторым людям. В общем, не та работа, которая нормируется и облагается налогами. Если ты понимаешь, о чем я.