У отца было крутое ружье - Мерфи это отлично знал. Конечно, ведь его отец был отличным первоклассным охотником. Про отца и его ружье, из которого можно отлично поохотиться на одного коповского ублюдка, Мерфи думал, забирая Терри из участка. Он отлично успел уяснить за время их знакомства, что тот очень сильно любит все, что его касается. Он очень любил свои волосы.
- Зато ты теперь похож на воробушка! - сообщил ему потом Мерфи и погладил по колючей голове, - а мне нравится!
Он его еще чмокнул для верности.
Тут вовсю воплощался в жизнь коварный план под кодовым названием "Супер-Байрд". Мерфи ему намедни рассказал про это, когда они вытаскивали Терри, и тот сообщил, дескать, его отец, Гордон Байрд, только в путь людей прессовал, все знают. Но никогда не трогал тех, с кем хотел иметь плодотворное сотрудничество. Потом еще напомнил поговорку про одну сатану в лице мужа и жены. Это все были намеки на Галагера, дескать, тот устанет бояться и подложит большого хряка под задницу Коллинзу. Его монолог кончился словами - я тебе помогу.
Его помощь заключалась в том, чтоб сначала бросить несчастного не то мужа, не то жену в яму с волками, а потом его героически оттуда вытащить, чем заработать много плюсов в репутацию и карму. И, конечно, плюсы те получит сам Бетани. Очевидно, ему не помешает верный человек, потому что тот по-любому имел свою выгоду, нежели спасение молодой ирландской попки.
А волки тут уже вовсю готовились под предводителем своего вожака. Мерфи на это все смотреть не хотелось. Да и вообще он честно себе признавался, что мысль о групповом изнасиловании ему претит. Нет, вот избить там ногами, например, а потом в больницу отвезти и денег на лечение дать - это другое дело! Мерф был консерватором и предпочитал старые методы. А тут столько мужиков, на камеру да еще и в задницу! Кошмар-то какой, надо глаза ладошкой прикрыть.
Так что он побежал в аптеку за витаминками для Терри, это было куда полезнее. Все таки два дня, но тюрьма, даже если это КПЗ или СИЗО, ничего хорошего в себе не несет.
- Терричка, а пошли покурим на свежий воздух? - отвлек Гамильтона Мерфи по возвращению, - я тут тебе витаминов принес.
В сторону жертвы он и вовсе старался не смотреть. Стыда у него не было - какой уж тут стыд в таком суровом мире. Просто внутренне неприятно и склизко, лучше постараться не думать и не смотреть. Хотя если и увидит, то кошмары потом сниться не будут: ему приходилось делать в жизни и более страшные вещи.
- Да тут душновато как-то. Пять минут, пойдем.

Это было еще хуже. Ощущать, что тебя не наказывают, что ты страдаешь не потому, что нарвался, не потому, что заслужил... а так легли фишки. И ты - просто одна из них. Этого могло не быть. Тебе просто не повезло.
Но ты хотя бы сам пришел на студию! - едва не вырвалось у Макса, - А я-то не просил об этом! И я этого НЕ ХОЧУ! Ни за какие, блядь, деньги!
Оцепенение, тошнотворная слабость в коленях и тугой ком в горле. Дурно пахнущая помада на губах, чужая одежда. По размеру, обычная, почти такая же, как сам носил, но чужая. Чужая земля, чужое небо.
Слишком холодно.
Даже будучи уже почти ровно год в отношениях с мужчиной, Ривера не считал себя... голубым. Геем. Пидором. Как ни назови. Всю жизнь ему нравились девки, стояло на девок и никаких поползновений в сторону не было, до Мэттью - не было. Да и после... Он всё так же провожал взглядом симпатичные девичьи задницы, не мужские. Просто так вышло, что человек, который - в это Макс уже уверовал, - предназначен ему судьбой, оказался мужчиной. И всё, ориентация тут ни при чем. Относиться попроще?! "Втянешься"?! Да, как же!
- Вы все вообще в курсе, что Я этого не хочу?! Что для меня это, блядь, не постановка?! - заорал Макс, вырываясь что было сил.
"Парням", прижимавшим его руки к столу, пришлось поднапрячься. Вырывался он не понарошку, со всей дури и, подозревал, что это еще не предел "дури".
Пока только страшно, панически страшно, так, что не думается головой, остаются одни инстинкты. Где-то так, наверное, ломится в стеклянное окно случайно залетевшая в дом птица.

- Вот именно, что он ничего не сделал, - буркнул Мерфи, получив вывод своих мыслей из чужих уст. Но, кажется, Терри и не считал вовсе, что насиловать еще менее гуманно, чем просто побить. Синяки сойдут, это Коллинз знал. Он и сам не раз огребал, было дело. Ерунда, подумаешь, избили, был один против нескольких, оно и понятно. Но вот если бы его так на месте этого парня!... Да проще потом застрелиться. Мерфи почему-то живо себе представил, как его держат, распиная на столе, и имеют как хотят. Да он бы потом отцу в глаза взглянуть не смог. Вообще, это все было мерзко. Шутки там ниже пояса - ладно, все шутят. Некоторые даже особо гордятся статусом пошляка в компаниях, хотя на деле и не пошляки ни разу, так иногда, на волне нужной. Особенно, девки - Мерфи убеждался ни раз, что те больше на публику играют, чем на самом деле такие. Его это раздражало. Он вообще не любил наигранности. Хотя вот если Ривера сейчас бы орал наигранно, было бы куда лучше.
- А часто вы такое снимаете? Ну, когда нижний не хочет, - твою же мать, его глаза едва на лоб не ползли. Ладно, он сам не ангел, торгует наркотой, на которую барыги помельче подсаживают чьих-то сынов и дочек. Хотя, те сами виноваты - лучше воспитывать надо было, чтоб не было мозгов пробовать. Вот Мерфи так и не разу не попробовал, он-то понимал, к чему это ведет. Он это видел сам: осунувшиеся лица, впавшие глаза, невидимые вены. Из-за его бизнеса сейчас этому пацану приходилось очень несладко. Он теперь, возможно, тоже никому в глаза не посмотрит. И своему парню не посмотрит. И будет мучиться. Может, бухать начнет или пойдет и купит травки. Многие начинали с травки. Жалко да. Правда, жалко. Даже захотелось, чтоб все это прекратилось. Хотелось пойти и извиниться. Сказать - блять, чувак, ну бей с ноги, давай, бей меня, да, только орать так не надо!
Он не был зарествевшим. У него было не все потеряно. И каким же козлом казался теперь ему Бетани с этим его "сначала побить чужими руками, а потом погладить своими"! И каким же хладнокровным был Терри, верховодя этим шоу. И каким же мудаком был он сам, просто стоя в сторонке и глядя на это все, почти не отрывая глаз.

Терри говорил как врач с ребенком. Да, уколы - это больно, но так надо, не плачь, малыш, привыкнешь, будет легче. Только Терри был не врач, Макс - не ребенок, а ЭТО нихера не уколы.
Но в чем-то он был прав. Страшное - позади. Но не неприятное.
Я не сломаюсь. Я переживу и это тоже. Это практически то же самое, как если бы били. Поболит и пройдет. Выживу. Выживу, хрен вам всем, выживу!.. - думал Макс, когда вздергивали на ноги и укладывали грудью на столешницу. Край стола упирался в живот, наручники на сей раз не сняли.
Ровно год назад его выписали из больницы, куда он попал после порции беладонны на спектакле. Мэтт пришел его проведать домой, они занимались любовью и то был их четвертый раз. И наибольшей проблемой тогда было, что Скотт нашел фотки из Вегаса. Какой же чушью казалось это сейчас! Фотки из Вегаса, из кабинки на двоих, просто рядом, просто слишком счастливые лица. Когда это всё начало сыпаться?.. Как за год он оказался за две тысячи миль от дома и солнца, от собственой кровати и любимого человека под боком, - на холодной и недружелюбной земле, где сейчас его ноги пинками разводят в стороны, а руки выкручивают за спиной и это, блядь, только начало?
Теперь Макс согласился бы с тем, что Джордж действительно был аккуратным - насколько мог. Тот, во всяком случае, не пытался причинить лишней боли, в отличие от этого. Имена. Зачем я знаю их имена?!
Стив потянул его за волосы, потянул на себя, Макс скосил глаза, взглянув в лицо парню и внутри все оборвалось на какой-то миг - тот был очень похож на Фиделя. Слишком похож.
Голос только другой, без кубинского акцента. Шепчет на ухо. Комментирует происходящее.
От унижения и отвращения тошнит. Каждое слово, сказанное на ухо, будто выбивается под веками, заставляя представлять картину со стороны. И если до этого всё воспринималось просто кошмаром, дурным сном, от которого не проснуться, то только сейчас пришло понимание, что это нихера не сон. Это по-настоящему, здесь, сейчас, с ним, и если его не застрелят и не закопают после - с этим придется жить. Как-то. Как-то смотреть на людей, как-то ходить по улицам, как-то засыпать и просыпаться. Видеть в зеркале своё отражение.
Не стереть из памяти, не отмотать время назад, до предыдущего "сейва". Закопать, пожалуй, хороший вариант.
Жар софитов, чужого тела, запах пота, каких-то кремов, снова размазавшаяся по лицу помада, которую кто-то по команде режиссера прячет под ладонью. Подкашивающиеся колени, впивающийся раз за разом в живот край стола и содранная наручниками кожа на запястьях. Он слепнет от софитов, но кто-то говорит - "Смотри!" и он открывает глаза, чтобы упереться взглядом в объектив камеры. Терри говорил что-то про слезы в невинных глазах, да?
Он близок к тому, чтобы орать "хватит", потому что сил практически не остается - ощущение полной собственной беспомощности выбивает почву из-под ног, но всё заканчивается и его уже заранее снимают со стола - свалится ведь сам.
Кто-то подходил, вытирал помаду, наносил заново. Он не дергался. Кто-то влил в рот воду - Макс выпил с пол-стакана, не разобрав даже, что за благодетель о нем позаботился. Кто-то расстегнул сначала один браслет, потом второй, снимая мокрую от пота рубашку. Кто-то прошелся влажным полотенцем по коже, стирая пот, каждое прикосновение заставляло дергаться от отголосков боли, но не сопротивляться.
Ступор. Макс лежал на боку, почти немигающим взглядом глядя перед собой. Могло бы показаться, что он спокоен, если бы не тяжелые глубокие вдохи и такие же выдохи: я не буду реветь. Не буду.

Не нужно было быть экстрасенсом или иметь бабушку-гадалку, чтоб догадаться, что ничего хорошего там на студии не творится. Оставил Терри наедине со своими планами, считай, что дал добро и опоздал. В этом было что-то фатальное, да и Бетани в это почти верил: последний раз он так опоздал классе в десятом, когда отец искал свои водительские права, а Честер сидел на них и хлопал глазами. Кажется, была контрольная по химии, которую нельзя было провалить, но можно было пропустить.
Что там внутри творится что-то нехорошее, он понял, еще только подходя к массивной двери. Причем осознание того давала не только незатейливая логическая цепочку, но тут даже какой-то дух висел неприятный. Он постучал, оглядываясь на Честера, немного вопросительно, но сам толком не понимая, что хочет спросить.
Пока им открывали дверь, надо сказать, что довольно быстро, Бетани успел прокрутить несколько мыслей в голове.
На сколько сильно они опоздали? Они успели к тому моменту, когда жертва еще хочет быть спасенной, или ей уже плевать? И на сколько близко они подошли к той грани? Они ведь у каждого своя, где-то отмечена в подкорке, и чем ближе ты к ней подходишь, тем сильнее благодарность за спасение. Может, если ты придешь, оказавшись на одном шажке от него, то тебя возведут в разряд бога? Бетани совершенно не нужно было становиться чьим-то богом, он даже еще не знал того пацана, с кем придется теперь говорить, кого точно придется успокаивать, перед кем он, возможно, и не испытает чувство вины, но однозначно будет виноват. Ему не нужен был ребенок с поломанной психикой - он не знал, что с таким делать. Но мог попробовать.
- Ребята? Вы приехали? А мы уж и не чаяли.
Терри открыл дверь, и Бетани положил руку на его плечо, поближе прижимая к себе и спускаясь с ним в ногу.
- Ты что, не видел, что я звонил тебе полтора часа назад? Я же просил ВСЕГДА быть на связи, тем более, мы договаривались! Ты не думал, что раз я не приехал, то у меня какой-то пиздец и мне нужна помощь, а?
Он его оттолкнул, совсем не сильно, но вполне точно давая понять, что на сейчас их разговор окончен.
Определенно, они еще успел, чтоб совершить одно хорошее дело. Это неправильно, но это насилие. А насилие, как говорится, не развесные карамельки - ровно не отвесишь.
Картина была мерзкой. Отвратительной для Бетани: он ко всему подобно относился с долей равнодушия, не проецируя ситуации на себя или кого-то из близких, ему просто не нравилось. А вот Честер...
Честер отодвигал одного, убирал второго, помогая заплаканному парню: красные глаза, затравленный взгляд, содрогающееся тело.
- Давай, сворачивай свою шарманку, - Бетани легко похлопал по плечу оператора, подходя ближе. Честер уже снимал свою куртку. Тут рядом стояла бутылка воды прямо открытая, нужно было только взять.
- Выпей, давай, давай, успокойся, все теперь хорошо, тебя больше никто не тронет, - приговаривал Бетани, придерживая одной рукой парня за голову, а второй поднося бутылку ко рту. Несколько струек потекли мимо, по его подбородку, шее и дошли до груди, но он все же глотнул. Бетани, пока Честер разбирался с одеждой Макса, вылил часть воды на попавшееся полотенце и обтер ими его лицо, шею, частично грудь. Тот так жалобно всхлипывал, совсем как маленький ребенок. Но не которому не купили мороженого, нет. Не избаловано-капризно. Как будто, его бросила мама. Нужно было протереть его там, но не заставлять же его снова раздвигать ноги. Черт с ним - дорога не дальняя, а двум авариям за день не бывать.
- Ну-ка, давай, - Бетани натягивал на него джинсы, помогал застегнуть, парень был не в кондиции, - донесешь его? Ключи от машины у меня.