Честер, приезжай чаще...
Честер, дорогой мой, пожалуйста, приезжай чаще...
Честер, сынок, я тебя умоляю, приезжай чаще, с Бетани всё совсем плохо.
Честер словно был на флажках. С одной стороны - рождение новой жизни, Оливия, вечно всем недовольная, требующая каждую свободную минуту Честера себе. С другой стороны - он мужчина, он должен обеспечивать свою семью. Он ещё так молод, и ещё не достиг таких высот, как отец. А запросы Оливии всё растут...
А с третьей стороны... Бетани. Честер видел, как он радовался всякий раз приезду брата. А у него самого невыносимо пламенели щёки, когда он приезжал домой к родителям, и там был Бет, он обнимал его, преданно и без обиды, он всё равно всегда ждал его и радовался его приезду. А Честер обсуждал с отцом какие-то дела, а потом так же, краснея, убегал обратно. Он избегал смотреть в глаза Бетани, обнимая его.
Убегал, убегал, сгорая от дикого, жгучего стыда. И знал, что Бетани опять его ждет, и всё равно будет радоваться его приезду. Отец рассказывал, что Бетани подолгу стоит на крыльце и смотрит на дорогу. И ждёт.
У Оливии были очень тяжелые роды. Богатырь - весь в отца. Она почти неделю лежала в палате в тяжелом состоянии, а Честер разрывался - жена, сын, брат. И работа. Работа, где, как назло, появились большие проблемы.
Он не мог расставить приоритет. Он не мог понять, где он был нужнее. Он пытался быть везде и сразу. Спал по четыре часа в сутки, просыпался, вставал с кровати и падал, доползал до унитаза и лежал в обнимку с ним. Прислонялся лбом к ледяному бачку. А потом надевал черные очки, чтобы защитить глаза от света и ехал - ехал туда, где он должен был быть. Такой здоровый - что может его свалить? Даже не пуля, нет...
Гордон и Оливия лежали в реанимации. Честер лежал на полу в больничном туалете и думал о Бетани. Он думал, что сейчас он встанет... Встанет, соберет в кучу свои ослабшие конечности и поедет к нему, поедет к Бетани. Ведь он стоит там, на крыльце, в одних кроссовках, в минус сорок, и смотрит на дорогу, ждёт его.
- Алло? - хрипло ответил Честер, не вставая с пола.
- Чес, тут жопа. Быстро приезжай в бар, надо что-то сказать. Не по телефону.
- Хорошо.
И ещё одна точка, где ты обязателен.

- Бетани... - Честер был в солнцезащитных очках. Он не переносил яркого света - лучи пронзали голову через глаза ослепляющей болью.
Брат стоял на крыльце. Стоял и ждал.
- Бетани, я приехал...
Сзади стояла Оливия с Гордоном на руках. Она ещё была очень слаба, она потеряла много крови. Она держала ребёнка, свого ребёнка, который достался ей таким трудом.
- Я приехал, ты слышишь? Бетани! - шептал Честер ему в ухо, обнимая его - гораздо дольше, чем должны обниматься братья при встрече, - Я здесь, я вернулся к тебе.

Тяжелый разговор с отцом.
Честер едва сдерживал слёзы, запрокидывая голову, пытаясь глубоко дышать, чтобы скрыть неровные, рваные вдохи. С Бетани всё совсем плохо - никого не узнает. Ни с кем не общается. Стоит на крыльце.
Во всем виноват ты.
Только ты.
Честер.

Честер собирался с ночи. Ранним утром они собирались отвезти Бета на обследование и... как следствие...
Он разбудил Гордона. Оливия проснулась и наорала на него. Потом накормила Гордона и легла обратно. Честер чувствовал, что скоро она вовсе его из дома выгонит. Или он уйдет сам - куда-нибудь очень далеко. Набрать с собой патронов, жить в зимовье, охотиться на оленей. Особенно если решится на это...
Предательство.
На крыльце его ждала одинокая фигура - это был отец.
- Чаю попьешь, - сонно спросил он. Глаза Гордона тоже блестели.
Тяжесть в груди давила на всё тело, прижимала к полу.
- Разогрей чего-нибудь поесть, пожалуйста... Я не завтракал, - в пять утра.
Отец отправился на кухню - Честер почему-то не пошел за ним, он сел на пуфик в прихожей и обхватил голову руками, как это делают люди, металлическая оболочка которых не дает прорваться ни единому звуку орущей внутри души.
Врачи, галаперидол, смирительная рубашка. Станет ли ему там лучше? Или его просто залечат, заколют, превратят в овоща - лишь бы не представлял опасности.
- Честер!
Мужчина резко поднял голову, а спустя секунду и вовсе встал.
- ты за мной? Я так ждал... Так мучился!
За тобой... Чтобы отвезти тебя в психушку. Честер крепко обнял братишку, как в последний раз. Может, и в последний. Вспомнит ли он его, когда увидит снова? Узнает? Или так и будет стоять у окна и ждать человека, которого уже нет?
- Нет, братишка... - со всей своей медвежьей тоской Честер обнял Бетани так, что у того затрещали ребра, - Я никому тебя не отдам.
Отец, выбежав на крыльцо, мог увидеть только вильнувший перед носом задний бампер.

Честер очнулся только в машине, после того, как они съездили в магазин в Джуно, и Честер купил Бету теплую одежду. На улице на июнь, снега побольше будет. Кто знает, куда их занесет?
Но!
Чёрт!
Куда они едут?! Зачем?! Чем он сможет помочь своему брату без квалифицированной помощи врачей?!
Посмотрев направо, Честер едва улыбнулся краем рта и погладил пальцами лицо спящего Бетани. Он что-нибудь придумает, это точно.
Он справится.
Они справятся.
- Бетани! Просыпайся, Бет!
Честер припарковал машину возле какого-то клоповника. Ох, простите, придорожного мотеля. Ещё вчера он бы даже не взглянул на такую ночлежку... Поэтому и приехал сюда. Здесь никому точно не придет в голову их искать.
- Ты голоден?