Смена выдалась скучной. Очередной мёртвый лось, очередной ужравшийся в хлам бродяжка под дверью загородной гостиницы, очередная пьяная семейная драка и очередной ограбленный какими-то наркетами дом. Когда Харрис становился детективом, никто не предупреждал его, что в отсутствие профильных дел приходится исполнять в том числе и обязанности обычных копов. Город небольшой, штат полиции небольшой, не занят по уши в делах? Вон твой лось в проводах запутался, расследуй, д-детектив, м-мать!
Это бесило.
Бесили сытые лица, считавшие убитого на охоте лося вершиной мужской доблести, бесило начальство со своими дурацкими приказами, бесили бюргеры, которые не в состоянии сами справиться с поющим пьяные песни бездомным и забывающие запирать дома на ключ. Иногда, вот в такие вечера, как этот, всё начинало казаться ненастоящим, глупым. Бывший майор будто тонул в трясине обычной жизни, состоящей из очередных банковских счетов, протоколов и отчетов, осточертевший запах полуфабрикатных супов, казалось, въелся в кожу и хотелось бросить всё, и ползти на коленях в часть - примите обратно, бросьте в самую горячую точку, только заберите отсюда.
В такие дни Джуно пил чуть больше обычного, а говорил чуть меньше обычного. Сдерживался. Не хотелось почему-то быть стереотипичным пьяным морпехом, хрипло цедящим случайному знакомому: "То был настоящий ад, сынок".
- Еще, Джуно? Не многовато ли дозы для завтрашнего похмелья? - спросила его Сара, подливая виски в стакан. Харрис усмехнулся, делая глоток.
- В самый раз.

Ему иногда казалось, что Сара позволяет ему разбираться с драчунами исключительно для того, чтобы он не скучал. Сама она справлялась вполне неплохо и, глядя на висящее на стене ружье, Джуно охотно верил - она способна его и навести, и выстрелить, и от отдачи в стену не улететь.
Вот и сейчас - суровый взгляд, хлопок по столешнице... Джуно даже залюбовался: всего миг и вместо дружелюбной улыбки - холод в глазах. Вот истинная дочь Аляски, смотрите!
Парень, так и не получивший по лицу, ушел, а Джуно сделал ещё глоток. Поморщился едва заметно.
- Хочешь послушать про лося в силках? - подперев кулаком подбородок, уныло поинтересовался Харрис, - Или о том, как очередного говнюка снова спасли связи с Байрдом?
У него было больше нелестных эпитетов для вышедшего сухим из воды парня, и для Байрда, и вообще... Но при Саре материться он почему-то смущался. Почему-то. Росту под два метра, весит под сто кг, а при хрупкой женщине грязные слова комом в горле встают. Фантастика.

Отредактировано Juneau Harris (2013-02-27 02:26:34)

Джуно не слишком любил болтать о работе с подробностями. Приучили ещё в армии, что болтун находка для шпиона, поэтому даже среди своих детали операций обсуждать было чревато. В полиции, кстати, та же херня - Харрис мог навскидку назвать нескольких продажных копов, но доказательств не было, а от "да жопой чую - эта гнида доносит!" шеф полиции отмахивался. Иногда даже копией медицинской карты самого Джуно, в которой черным по белому было написано про несколько сотрясений мозга, контузию и вроде бы залеченный афганский синдром.
- Нет, - дернул щекой Джуно, - Всё замяли. Это всё грязные дела, ещё большее дерьмо, чем обычно.
Что было в подвале здания, детектив мог только догадываться. Ордера ему никто, разумеется, не дал, зато намекнули, чтоб не смел лезть без бумажки, тогда прощай работа и прощай в будущем полицейская пенсия, а ты попробуй-то на одну военную двух детей прокормить и в колледж устроить. Не будь на его попечении Лиама с Эшли, развернулся бы, да так, что Анкоридж бы всем Багдадом показался! И пережил бы спать по ночлежкам, и пережил бы лишение пенсии, всё пережил бы...
Он бросил быстрый взгляд на женщину. Та не казалась навострившим уши шпионом. Интерес из вежливости, не более. Возможность выговориться.
Мужик справа, Джуно его знал - неудачливый золотоискатель в засаленной бейсболке, Бобби, закладывает за воротник и поколачивает жену, справедливости ради стоит заметить - стерву ту еще. Побежит старику докладывать? Может, отчего нет. Папаша Гордон выдаст ему бутыль виски и сотку баксов детям на сладости. А вон, с другой стороны, Мелани с очередным хахалем. Низкие джинсы, открывающие линялую татуировку на дряблой заднице. Мелани по уши в долгах и частенько прячет синяки на лице, каждый раз от разных кулаков. Настучит? Отчего нет. Может, Гордон и её кормит.
У каждой гребаной стены есть гребаное ухо, сынок. - голос сержанта в мутной от виски голове.
Джуно мотнул головой. Паранойя-паранойя, отпусти меня, я не твой.
- Да задержали одного, - в тон Саре отозвался мужчина, - Позволил бы шеф сработать как надо - в городе было бы на два десятка ублюдков меньше. А в тюрьме - больше. - он досадливо поморщился, одним махом допил виски. И, когда, казалось, уже говорить не будет, вдруг продолжил, - И свидетель сорвался. Сначала пяткой себя в грудь бил - да он, точно он, а через день уже и не помнит что говорил. Ясное дело, припугнули его. Бесит это всё. Что все знают и все молчат. Знаешь историю про Китти Дженовезе?.. - Джуно вдруг глянул на Сару удивительно цепким взглядом и могло показаться, что пьян он куда менее, чем изображает.

Джуно стиснул зубы.
Конечно, он не станет сейчас рвать майку цвета хаки, чтобы обнажить "semper fidelis" на широкой круди, вместе со шрамами от пуль и осколков, и орать, брызжа слюной, мол, вот он я, на скольких войнах был - и жив! Не трус! Герой!
Не станет.
...потому что Сара права. Трус он и есть. Будь Харрис по-настоящему смелым, не посмотрел бы, что Гордон Байрд - священный мамонт всей Аляски, не посмотрел бы, сколько людей его дворец стерегут. Взял бы винтовку и перестрелял там скольких успеет. Будь он смелым - выбил бы башкой Терри Гамильтона неприметную дверцу, штурмом бы один взял, что там за ней было - наркопритон или ещё дрянь какая.
Но он боится за детей, которым светит приют, если его убьют, он бесится в своих четырех стенах от того, что нельзя просто взять и перестрелять всех плохих парней. Что это - убийство. Что, нарушив закон, он станет таким же, как они.
До чего же всё было проще на войне. До чего же хочется обратно.
Горькие мысли запиты виски, стиснуты зубы покрепче. Теперь ему даже хотелось, чтобы какой-нибудь забулдыга спровоцировал потасовку. На душе кошки скребутся и кулаки чешутся - договорился, твою мать.
- Китти Дженовезе, - продолжил Харрис, - Забита до смерти в Нью Йорке, в 1964 году. Многие люди видели, как преступник избивает Китти, слышали её крики о помощи, но ни один не вмешался. Это вошло в историю как "синдром Дженовезе", он же "синдром постороннего". Каждый проходящий мимо думает, что это не его дело. Думает о своей шкуре. Люди сами, своим равнодушием, открывают дорогу злу. Господи, я уже говорю как отец Макензи, - засмеялся вдруг Джуно, проходясь рукой по коротко стриженому ежику основательно битых сединой волос. Покачал головой, всё ещё тихо посмеиваясь. Смех он оборвал так же внезапно, как и начал.
- Безразличие и равнодушие. Вот что нас погубит. - детектив отпил виски, достал из нагрудного кармана куртки пачку сигарет и закурил, щурясь от идущего в глаза дыма.

Медведь был здоров - и это была его главная осечка. Грузный и неповоротливый, он медленнее реагировал и медленнее отвечал на удары, Вернону хорошо был знаком этот типаж. Самые большие забияки и заводили во всех драках, которых боится добрая половина тех, кто знает. Потому что если он ударит сей ручищей по голове, то рискует точным ударом отправить мозги по инерции в область пяток. Но это если попадет, Вернон-то никогда не забывал про такие понятия как гибкость и ловкость, а еще он умел не замахиваться перед ударом в отличии от этого медведя. Так что все было вполне технично, даже алкоголь не сбивал координацию, пока еще не полностью всосавшись в кровь.
Они, кажется, завели толпу. Это как на танцах - выходишь первым на танцпол, начинаешь делать несколько незамысловатых движений, главное, резче и с одухотворенным лицом, и все кругом начинают к тебе присоединяться, видя твой азарт и удовольствие. И вот кругом тебя уже все дерутся, да, да, да. Он же получил чемпионство среди юношей по кик-боксу, часть его жизни прошла на тренировках по армейской рукопашке. Не один час он проторчал в залах ЦРУ. Каждое утро он начинал с разминки. Он даже бегал с Тито по полю, чтоб не терять форму, и не уступал ему, молодому парню.
А этого добить осталось совсем чуть-чуть, пару ударов, и нокдаун.
Все бы отлично, но он почувствовал хлопок, а потом удар в челюсть. Сам дурак - отвлекся! О, и это было больно! Можно было точно сказать, что этот чувак вложил в удар душу, да так еще с чувством, с оттягом. Вернон пнул локтем того, с кем дрался, надеясь, что попадет в солнышко, и сделал подшаг, сразу переходя в полный контакт. Он не стал бить, только вцепился в плечи и сделал ногой короткую подсечку, одновременно толкая этого чувака. Потому что его поступок был откровенным хамством, а лучшим ответом на хамство еще с юности Вернон считал лоукик. Для лоукика ему не было места из-за столов и людей, а партер после мастер-классов от заезжавшего в родной Милуоки тренера по джу-джитсу Додж тоже полюбил, ох как полюбил!
Их совместное падение смягчил кто-то из дерущихся, но Доджу было-то все равно, он падал сверху и собирался сейчас скрутить этого чувака в паре болевых. Чтоб не повадно было.
Он такое поведение называл одним словом, точнее, двумя - развыебывался, блять. И ты сейчас узнаешь все про американских военных!

Профессиональный лоукик в пьяной кабацкой драке был внезапен, как православный крёстный ход в Багдаде.
Джуно так охренел, что позволил въевшимся в подкорку рефлексам всё сделать за него - вывернулся из начинавшегося захвата, присовокупив к этому удар локтем под подбородок и еще один, хоть и пришедшийся вскользь, по ребрам. Откатился, поднялся на ноги, стащил куртку и отбросил её на опустевший стол.
- Ты, блядь, не в тот штат приехал, Рембо. - Пригрозил детектив, глядя, как поднимается на ноги противник. Лежачего бить не собирался, но и на месте не стоял, обходя того по кругу и глядя чуть расфокусированным взглядом, чтобы держать в поле зрения всю фигуру. Расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке цвета хаки, обеспечивая себе еще большую свободу движений. Бить первым снова не собирался - всё-таки он, хоть и слегка нетрезвый, но коп, а "Рембо" его так и не ударил. Вот если ударит - тогда друго-ой разговор...
В помещении было уже посвободнее - большая часть посетителей поспешили смотаться, и только несколько слоупоков за боковыми столиками сидели на своих местах: кто с живейшим интересом наблюдал за двумя шкафоподобными мужиками, кто делал вид, что тут цветочная полянка и единороги резвятся.

Хотел Додж ответить, что вот у кого, кого, а у него-то как раз с этим проблем никогда не возникало, а на Аляске, кстати, живет пара-тройка его знакомых, с кем они уже распивали водку в горячих точках.
Да не успел...
- Вашу мать!
Вашу сестру! Додж мысленно себя поправил и зажмурился. На этой Богом забытой земле и так было холодно, что ни водка, ни простое человеческое тепло не согревали. А у этих людей тепла-то и не было. А вот Вернон-то думал, что как раз тут, в этом месте, не будут по кабакам обсуждать, кто и сколько подвигов на войне совершил. Ему казалось, что здесь люди должны быть заняты немного другими проблемами.
- Морпех. А ещё детектив полиции. Добро пожаловать в Анкоридж.
Верн стер с лица текущую воду, отряхнул ладонь от капель, мрачно и недовольно. Такого, спасибо, он не ожидал. Учитывая, что в помещении бара не было камина и вообще особой жары не ощущалось, а за окном минус пятнадцать, его куртка тоже вымокла, вместе с ботинками и, прости Господи, трусами.
- И ты тоже к стойке плыви. Слышал, что хозяйка говорит?
- Да, блять, тут теперь только плавать...

- Вечно вы, туристы, мне бар ломаете. Я был скромным.
- А мне показалось, что бар ломала толпа местных колдырей, - пожал Додж плечами. Во-первых, туристом он тут себя не ощущал. У него на Аляске уже дом в собственности и особых прекрас, ради которых стоит ехать в такой рефрежератор, тоже не узрел.
- Как зовут?
- Додж, льда не надо, тут у вас и так не банька.
Вот эта женщина - хозяйка - во всех смыслах и отношениях напоминала ему его сестра и его жену. Ох, как напоминала. Прямо таки один в один. Вернон аж поморщился, как от зубной боли, такой острый приступ дэ жа вю. Знавал он таких женщин, очень тесно знавал.
Одежда начинала неприятно липнуть к телу, забирая с собой тепло, создавая мерзжайшее чувство дискомфорта, но это еще ладно. Он был не на машине. Сесть к кому в такси в мокрой одежде - не факт, что не высадят по дороге, хотя, конечно, можно надавить. И Эрнесто не в городе. Шик и блеск, что сказать.
- Ага, в чеке не забудьте поставить минусом мою одежду, телефон и, кстати, я готов расплатиться мокрыми и мятыми купюрами.
Додж похлопал себя по карманам - все тут, корочка в куртке. В бумажник так удачно затекла вода, что там даже фотография ребенка вымокла наполовину.
- Ты какого хера на этого лося полез, Рембо?
Додж вздохнул. Еще раз. Пока что план действий был - вызвать машину, выпив бутылку водки. Авось, и не схватит воспаление легких.
- Этот лось сказал, что ты, морпех, а так же твои друзья, морпехи, а так же все ВС США маменькины сынки и недомерки, - вроде бы тот выразился другими словами, но суть Вернон донес.