Они даже завезли в зимовье кое-какую мебель: братва помогла дотощить от вертолета, собирали тут уже на месте. Стол, за которым полагалось есть, они собирали трижды, потому что в первый раз забыли болты, а во второй не досчитались одной ножки. Вести сюда дубовый массив было не рационально. Кровать, матрасы, другие бытовые мелочи. Бетани припомнил, сколько они сюда вложили, получалось достаточно прилично, если учитывать еще и всю постройку, но оно того стоило.
Бетани хотел покурить, пока они проходили последние метры до зимовья, возле которого уже суетился Чес, но только зажал сигарету в уголке губ. Он никогда особо не задумывался, что окружающим может быть неприятны эти клубки дыма, забивающего нос и легкие, что он выдыхал, со специфическим, въедающимся во все запахом. Он не курил в местах, где это запрещено, никогда не курил рядом с маленьким Гордоном и не особо спорил, если кто-то просил потушить. Но отчего-то решил, что Сиенне это будет неизменно неприятно: она такая молодая, на ребенка похожа, а дети не курят.
- Надеюсь, ты не замерзла? - спросил он, как только они зашли внутрь небольшого домика. Даже когда Честер отбежал с сыном вперед, любитель подурачиться, они шли молча. Да, Бетани обещал заботиться и оберегать, но о чем общаться и разговаривать, он не знал. Да, теперь ближайшие полгода ему никто не задаст вопрос: "Байрд, когда ты уже женишься, вообще-то, пора!" Чуть позже его начнут спрашивать, когда родится первенец, ну да против детей он ничего не имел сам, особенно, глядя на Гордона. Особенно, открыв за последние 6 лет, что жил с сорванцом под одной крышей, в себе педагогический талант. Ну, это он так громко назвал. Просто, как-то само собой научился управляться с мелким, укладывать спать, когда тот не хочет, купать, кормить. Даже понял, что все эти рассказы о невыносимости маленьких детей слишком преувеличены. Или им так повезло.
В общем, он не знал, как правильно вести себя с его молодой женой, чего та именно хочет и хочет ли вообще, а так же как им установить гармонию и взаимопонимание. Но он придумает. Он же, как ему сказал один знакомый, "хоть к ране прикладывай", тягучий, найдет решение.
Вот как вести себя с братом - он знал.
- Бет, разводи огонь, - посреди центральной стены под лестницей стояла печь, широкая такая, пухлая, совсем новая. Дымоход они выводили долго и старательно, перепроверяя его раз по десять. Работал на совесть. Прям на этой печке они топили снег и грели воду для еды, чая или просто умыться по утру. В шахте, куда сыпалась зола от прогоревших дров, Бетани в прошлый раз спрятал корень имбиря в плотном пакете, пачку сигарет и спутниковый телефон, к которому сейчас привез полностью заряженный аккумулятор. На всякий случай. Первым делом, как только они немного протопят помещение, он заварит чай с этим самым имбирем: помогает не заболеть. Хотя сам он уже года три не простужался и вообще перестал сильно мерзнуть.
Бет скинул куртку на диван, куда присела Сиенна, осматриваясь.
- Одень, если будет холодно. Скоро прогреем.
Может, она тут немного заскучает без работы и дел, дрова-то ей носить нельзя, она девушка, но Бетани не мог оставить ее дома, знал же, что она бы обиделась на такой его поступок. Замерзший тут же сфинкс, дрожа от холода, забрался в рукав куртки, еще хранившей тепло хозяина, но засыпать не торопился, оглядывая всех своими большими желтыми глазами. Ему его Честер подарил, в честь брата же и назвал. В них не было и капли общей крови и их связывали совсем не братские отношения, но это было их личное дело.
- Как думаете, пилот правду говорил про разбившийся вертолет? Что там два тела не досчитали? - спросил он, чтоб развеять это могильное молчание, укладывая полена в печь, - я еще слышал как мать с двумя детьми оказалась в тайге где-то в Канаде: один умер, второго съела сама.
У него всегда был запас ужастиков, из жизни или выдуманных, которыми он готов был поделиться. Уложив в печь дрова вместе с сосновой корой и скомканными бумажными листами, Бет поджег один из них и принялся ждать, пока кора, щепки и сами полена займутся. Еще немного, и тут будет тепло, как в баньке!
