После встречи с тем слоникодержателем, Мэтт первым делом махнул таки в банк. Твердо решил, что раз пошло такое дело, то Макс ни в коем случае в Анкоридже не останется. А сам он... А там уже по ходу дела разберется. Сначала нужно было разобраться с более насущной проблемой.
Снял денег на билет, приехал в квартиру. В пустую квартиру. Макса там не было. Мэтт сунулся на кухню, в спальню, в ванную, не успев даже снять верхнюю одежду. Убедился, что в помещении он один, похолодел.
Ерунда, конечно, Макс же собирался бегать искать работу, ничего страшного. Но с такими заявлениями от местных криминальных элементов паранойя Мэтта разыгралась не на шутку. А вдруг уже везут куда в каком багажнике? Тоже перестраховаться решили, например.
Первым позывом было позвонить, спросить, где Риверу шатает и затребовать немедленно вернуться. Он и телефон из кармана вытащил. А следом подумал, что на таком взводе звонить нельзя - выдаст все свои треволнения с потрохами, чем-нибудь да выдаст.
Он подумал о том, что разумнее будет успокоиться и подождать. В конце концов, угрозы ж возымели действие, у них там еще фотографий компрометирующих ворох, есть чем шантажировать и не хватая с ходу Макса.
Пока ждал, пытался придумать достойную причину отправления Риверы на историческую родину. Знал - просто так его будет не прогнать. Рассказывать же истинную... Тем более с места не сдвинется. Заявит, что сам за себя постоять сможет и попробуй переупрямь.
Заявить - "прости, перегорел, тебя здесь больше не держат"? Неправдоподобно. Сказать, что есть кто-то другой? Так он тут несколько дней всего проживает, еще большая сказка.
Мэтт терялся. В мыслях-то все было ладно, если не детализировать. "Нет времени объяснять" и все такое. Но как доходило до попытки прокрутить реально возможный разговор...
Еще и погано было. У них же были какие никакие да планы. И теперь снова бежать, расставаться, мучаться и устраивать битву не на жизнь с доброй половиной внутренних демонов, которые с превеликим удовольствием прогрызут ему остатки сознания и здравого смысла.
Он допил оставшееся со вчерашних посиделок вино. Там не до него было, по большей части. Раньше, в Финиксе, у него всегда в домашнем мини-баре что покрепче да водилось, всегда было под рукой. Сейчас бы он от стакана джина, на успокоение нервов, не отказался бы.
Наконец заслышал шорох ключа в замочной скважине. Аж попустило. Возвращается, как минимум живой.
Мэтт поднялся с места - встречать. Что будет говорить и как объяснять - так и не придумал.
... а алкогольным духом понесло сразу.
— Нам надо поговорить, - сказал с порога, без приветствий и "вот так ты работу ищешь?"
На самообладание никогда не уходило столько усилий, даже когда перед ним труп невинно убиенного бандита лежал.

— Верю, - кивнул Мэтт.
Сейчас было не суть важно, где шлялся Макс весь день. Совсем не важно. Ему бы лицо сейчас сохранить, каменное. Не дрогнуть, не сгрести в охапку и не пообещать, что будет еще какая-нибудь третья жизнь, в которой у них точно все будет хорошо.
— В общем, я очень рад был повидаться, - начал Мэтт. — Надеюсь, ты сегодня никуда не устроился, нехорошо будет, если кто-то сразу потеряет работника.
Пауза - для себя. Еще раз убедиться в том, что самообладание все еще при нем.
Разливаться речами минут еще эдак на пятнадцать он не собирался. Чем скорее он с этим со всем покончит, тем скорее Макс окажется в безопасности. Знал, что без препетий в стиле "а не охренел ли ты, дорогой?" не обойтись, еще и самому время оттягивать...
— Деньги на билет до Финикса - на столешнице в кухне. Рюкзак свой сам найдешь. Сегодня ты отчаливаешь.
Голос не дрогнул, ни один мускул лица тоже его не должен был сдать. Вот только в глаза Максу он смотреть не мог. Страшно.
Да, именно сегодня, без каких бы то ни было "можешь остаться до утра". Опасался, что если останется с ним еще на одну ночь, может сорваться и рассказать, какого черта произошло. А Максу ну никак нельзя завязываться и знать. Он тогда точно не поедет ни в какой Финикс, там столько дури в голове.
— Можешь приехать на недельку летом, говорят, тут даже снега не будет.
Контрольный - тоже во многом себе.
Чувствовал, что сила воли утекает, держать себя на маске полного равнодушия еще чуть-чуть и не выйдет. Развернулся, направился в спальню, переодеться. На деле - продышаться.

Мэтт думал, что после того, чем мироздание его с нескрываемым энтузиазмом кормило, он сможет выдержать все, что угодно. Оказывалось, что нет. Воздуха не хватало.
Вот на повышенных тонах он мог выслушать любую тираду. Это было почти рефлекторно - с самого детства с отцом он слушал, кивал головой, а потом спокойно интересовался, нет ли у Тома еще к нему каких-нибудь вопросов, и может ли он наконец идти гулять или к себе. Потом точно так же слушал Скотта. Только с особо нервными катализаторами он сам повышал голос. Собственных же скандальных выпадов он бы с ходу не припомнил.
Тут... Тут хотелось ответить, очень хотелось. Сказать, что ни черта не в общественном мнении и возрасте дело, с этим он, если Макс не успел заметить, уже кое-как примирился. Язык прикусил. В прямом смысле - зубами, больно, чтобы затолкать слова, лезущие наружу, обратно.
"Посчитать до десяти" не помогало. Хотел перебрать в голове Сфиры, не вспомнил даже первую. В другом бы случае ко врачу бы записался, беда какая-то с памятью, мол.
Не с памятью, отнюдь.
Его откровенно трясло, он надеялся на то, что Макс на своих порывах этого не заметит.
Посмотрел, стиснул зубы.
— Есть тут чего терять, - коротко, с трудом.
"Мне - тебя", - в голове.
Мэтт повел плечом, сбрасывая чужую руку, снова отвел взгляд, обогнул парня, в пару шагов до распахнутой двери. Если не встречаться глазами - проще, разъедает самую малость медленней.
— Где дверь ты знаешь, ключи оставь на кухне.