- Конечно, помер бы он тут без тебя. Макс, а вот если мы будем тут кроликов подавать под каким-то соусом? Мы же с Честером кроликов разводим, я тут вспомнил. М? Поговори с шефом, может, он рецепт какой-нибудь придумает.
Макс пил шустро, почти залпом. Он был очень смурной и даже не реагировал на шутку. Обычно что-то такое приводило к стандартной реакции. Сначала или ответный наезд-попытка оправдаться, мол, а что я сделал, или удивленный испуг, а может и испуганное удивление. Потом был смех или как минимум улыбки. Иногда шутки в ответ. Бетани умел долго нести хрень про какие-то мандаринки скукоженные, не все это знали.
Он кивнул Честеру на темную макушку, когда Макс пил следующую порцию. Они давно друг друга без слов понимали. Расспрашивать настырно, что там у него стряслось, Бетани не стал. Они с Максом еще знакомы друг с другом недавно. Вот через полгода у него будет моральное право докапываться, даже если их отношения останутся на прежнем уровне. Ну, дескать, уже определенное время работают вместе, могут и уточнить. А сейчас - захочет, скажет. Хотя поводов для плохого настроения у Макса было достаточно - тут в таком холоде у всех с настроением была беда, а у Макса еще были проблемы определенной давности, оставившие нехороший отпечаток. Правда, честь ему, все те несколько недель он носился как безумный веник, ни словом, ни делом не показывая, что он в полной пучине уныния.
Так, вот, Честеру он кивнул вовсе не с вопросом, чего это с ним. Разговора о лососе у них не получилось. Бетани вообще  эта рыба во сне снилась. Он не хотел ни приисков, ни рыболовства, он хотел назад их уведенные стволы, подальше этих героинщиков, а еще застрелить того Новака, чтоб помучился и не выпендривался. То есть, сначала чтоб помучился, а потом застрелить, а выпендриваться он так и так прекратит!
- Хочу, - прошептал Бетани одними губами, глядя на брата. Вроде бы поели, вроде и честь знать пора, а тут сидит парень, зажатый между ними, не стесняется, сзади него чужие руки. Бетани повел бровями, а Максу подлил. Сам не любитель выпить, но раз ему так надо. Главное, чтобы на ногах стоял и сносно. Вроде, пьяные разговоры еще не начались, руки сильно не трясутся.
Байрд легко похлопал его по плечу, прижал к его бедру свое под столом. С одной стороны это было как-то... Да какая разница? Это для сторонних обывателей что-то подобное под графой "стыд и позор", а если ты о таком думаешь, то извращенец. А тут вроде бы им троим ничего не мешало, ведь да? Ну, то есть у Макса был его постоянный партнер, но специфику их отношений Бет не знал. Он потянул Макса за плечо, чтоб тот откинулся на спинку дивана, а сам снова глянул Честеру в глаза.
- Макс, так ты так и не рассказал, что там у тебя стряслось. Давай уж, поведай.

Эх, кролики-кролики... лосось... золото... Позолоченные лососиные кролики... Честер тряхнул головой и взялся за пятое крылышко. Не то, чтобы ему не нравился Макс, или он не хотел ему помочь, но сейчас он был точно не в тему со своими личными половыми трудностями. Да, Честер ему сочувствовал, но, в конце концов, что он мог сделать? Приехать к ним в гости, приставить Мэтту дуло к виску и ультимативно потребовать выебать Макса немедленно, в ту же секунду, или мозги Мэтта дополнят узор на обоях? А вот прииски при Максе обсуждать не очень хотелось. Пока ещё это дело было внутрисемейным, можно сказать, интимным, только между Байрдами. Выносить проблему с приисками и ребятами из Джуно на общедоступный уровень Гордон пока не решался. Да и Честер его в этом поддерживал.
Честер не знал, что сказать Максу, поэтому взялся за очередное крылышко. У всех в роду Дракуновых была такая черта: не знаешь, что сказать - ешь. Виктория, мать Честера, начинала уплетать за обе щеки, когда Гордон заводил с ней разговор о ремонте или о летнем отдыхе на Кубе, сам Честер набивал рот так, что не продохнуть всякий раз, когда Бетани начинал говорить о чем-то, что Честер обсуждать не хотел, даже малыш Гордо - и тот с азартом набрасывался даже на нелюбимую еду, стоило только Оливии спросить у него, что нового в школе. Поэтому Честер ел, другого выбора у него не было - ну, и крылышки были вкусные.
Но вот выходка Бетани немного выбила Честер из колеи и заставила чуть ли не подавиться крылышком, когда он понял, что бедро Макса чересчур уж тесно к нему прижимается. Честер поднял взгляд и напоролся на глаза Бетани. Кивнул на закусывающего Макса, подлил ему ещё в стакан, положил руку на диван позади него, ещё теснее зажал его между ними. Произнес губами одно только слово, Честер сразу всё понял. Младшему захотелось поиграться - обеспечь мне игрушку, Честер.
Вытерев руки и рот салфеткой от куриного жира, Честер откинулся, и, вроде бы невзначай, раскинул руки по спинке дивана. Макс всё вещал, как печально ему живется. Помнится, Честер тоже долго не прикасался к Бету, когда у него была прострелена коленка - правда, осознанно. Боялся что-нибудь в порыве ему повредить, чтобы потом, не дай бог, не пришлось латать заново. Чёрт знает, то ли Бетани вспоминал и сочувствовал, то ли просто хотел воспользоваться положением.
Выслушав печальную речь Макса, Честер украдкой улыбнулся и хотел было сказать, что карма покарала придурка-Гамильтона, и он сейчас из-за собственного идиотизма катается на инвалидной коляске, но поймал взгляд Бетани и понял, что если он сейчас хоть закинется про Терри, его порвут оба. И жаждущий мести Макс и смертельно обиженный Бет.
- Да ладно тебе, Макс. Прислушивайся к своим ощущениям, - Честер широкой ладонью взъерошил волосы на затылке парня и потрепал его по макушке, после чего ладонь скользнула на Максово плечо и там же и осталась, - Остальное - это наживное, дай ему тоже очухаться. У меня вон, жена беременная целых девять месяцев была! На метр не подойди, такая мегера, у-у...

- Мммм, - попробовал возразить Бетани и еще ухватить свободной рукой Честера за голову, чтоб тот не отрывался от него. Но только попробовал. Позицию ведущего он один раз и навсегда отдал Честеру, и вести он будет только тогда, когда он ему об этом скажет.
Он любил целоваться, он любил обниматься, он любил Честера. И если обнимать брата в принципе можно было при всех, не рассчитывая на косые взгляды, то целовать он его в тот момент, когда хочется, не мог. Да и вечно дела, вечно они не вместе, а заняты чем-то. Если они посвятят друг другу весь завтрашний день, то Бет замажет восемнадцатое марта красным в календаре как праздник. Просто ведь позвонить женам, сказать, что их не будет, чтоб не искали. Да.
Он хитро глянул на Честера, улыбнулся ему, а потом для начала поцеловал Макса в гладкий и мягкий подбородок, а потом в губы. Брат смотрел на них, ему должно было нравиться, Максу тоже должно было нравиться. Он такой напряженный, жаловался сегодня, что ему не хватает любви, ласки и личной жизни, винил себя, маленький мальчик. Надо ему показать, что все не так.
Тем более, он хорошенький. Во многих смыслах.
- Жарко? - улыбаясь, спросил он Макса, прекратив поцелуй, и прикусил кожу у него на шее. Да, Бетани помнил, что у того есть мужик, потому поставил себя галочку быть аккуратным. Честер... Чес просто не давал оставлять на себе много засосов и царапин.
Он уже был возбужден, ко всему готов, только презервативы, смазка, а еще желательно раздеться. Макса он успел пощупать за их недолгий поцелуй там, куда дотянулись его руки, а теперь развернул его, мягко подтолкнул к Честеру на кровать.
- Разденешь? - попросил он Честера и шепнул ему на ухо, дотянувшись через плечо Макса, - я первый.
Сейчас он разденется сам, найдет все необходимое, только немного полюбуется на то, как Честер снимает с него футболку, уже скинув рубашку на пол, потом стягивает свитер через горло с себя. Это обыкновенные действия, ничего примечательного, но для Бетани очень возбуждающе.
Они оба смуглее, чем он сам, Макс загорелый, подтянутый, Честер большой и рельефный, и когда он обнимает своими руками, то чувство всесторонней защищенности появляется само собой. Он не знал, что Макс чувствует, но оторвать взгляд не мог. Мог только запустить руку в штаны и сжать возбужденный член.
- Чес, поцелуй его. У него классные губы, - говорил он уже хрипло и тихо, подталкивая их вперед, - снимайте джинсы.
И вот он даже не мог определиться, чего хочет сильнее: завалить Макса и показать ему северное сияние так, как умел - Терри же не врет, зачем ему врать? - или запрыгнуть на Честера и попросить его о северном сиянии себе.

- Хорошо, малыш, ты первый, - благосклонно уступил Честер, раздевая Риверу для своего Бетани.
Тот был немного напряженным, Честер с какой-то нежностью подумал о том, что надо снять это напряжение, надо расслабить его, расслабить, чтобы он растёкся, как кисель и думать забыл о всякой дряни, которая у него сейчас в голове. У него было достаточно опыта, чтобы большие и, казалось, такие грубые руки, могли скользить по телу почти невесомо, пока только дразня, но с каждым прикосновением обещая большее. Он снял одежду с Макса почти даже как-то незаметно, впрочем, с себя тоже.
Но он всё ещё чувствовал, как напрягаются под его ладонями мышцы Макса. Смешной такой, ей-богу... Он провел рукой по линии его подбородка и притянул к себе, обнимая другой рукой за талию и ненавязчиво спускаясь ниже, кладя свою лапу на круглую ягодицу.
После нескольких поцелуев в шею - да-а, этого не могло не случиться, парень просто расплавился, растёкся между Байрдами гуттаперчивой лужицей, только отзывался благодарно на прикосновения, подставлялся, может, даже подсказывал, где надо целовать и гладить. Нравилось ласкать его, такого же отзывчивого, как и Бетани, хотелось сделать ещё лучше, ещё приятнее.
Почему-то вспомнился тот вечер на студии - как он тогда корчил гримасы, вырывался, просил даже не отпустить его, а просто не делать того, что они собирались сделать. И вот тут - ласкучий, как маленький котёнок, трущийся головой об руку и подставляющий животик.
Бетани был немного занят сопутствующими вопросами, пока старший отвлекал Макса. Только аккуратней, Бет, аккуратней, это не Алистер и не Терри.
- Ну? - тихо спросил Честер. Как будто и не спросил, а кашлянул, или простонал неразборчиво. Но Бетани понял.
Скользну ладонями по спине Риверы, потом по пояснице, остановился на ягодицах, чуть приподнял их, раздвигая и тут же поцеловал в шею. Главное - не напрягайся.

- Громче, - попросил он, наклоняясь к уху Макс и сильнее сжимая его руками. Колени продавливали матрас, он чувствовал собственный жар, он чувствовал жар Макса, слушал его стоны и вдыхал его запах. Что-то новое, свежесть от его тела вперемешку с запахам Честера, собственным запахом и табаком. Он двигался в нем быстро и чутко слушал его стоны, надеясь не пропустить ничего. Надеялся, что если Максу вдруг было больно, то он бы сказал.
Он лизнул его где-то у основания шеи, прикусил зубами и отпустил, делая последние толчки и наваливаясь на Макса, практически надавливая и зажимая его между ними. Можно было сказать, что ему хорошо, да, но не просто хорошо, как обычно бывает, ему было очень круто, он был расслаблен, кровь все еще пульсировала внизу, посылая волны удовольствия, он был рад разрядке, он был рад, что под ним Макс абсолютно такой же и, кажется, удовлетворенный. Он повернул его ладонью за подбородок и благодарно поцеловал. Мягко и ненапористо.
А потом скатился, укладывая голову на плечо Честеру, пытаясь отдышаться и насладиться моментом. Он был весь мокрый, прерывисто дышал и лежал с закрытыми глазами. Через несколько минут немного отпустило, он потянулся к Чесу, целуя и говоря, что его очередь настала. С кем, пусть выбирает сам, конечно, но сегодня они втроем в постели, так что Бет готов лежать рядом и смотреть.
- Чес, твоя очередь, - он улыбнулся, откатился в сторону и дотянулся до пола, подбирая ноги под себя. На полу лежал презерватив, второй большого размера, Бет улыбнулся, снял свой, завязав узелком, и принялся разрывать упаковку другого.
У Честера на животе была эта татуировка "Ты здесь". Всякий раз Бетани думал, мол, да, я тут. А потом думал, что неплохо бы оказаться там еще раз. А через какое-то время Честер вообще перестал посылать его нахуй в шутку или серьезно.
Он поцеловал его у основания члена, облизнул яйца - каждое по очереди - подвигал рукой, хотя Чес и так был возбужден. Бетани так всегда делал - пристраивал презерватив к головке, а потом раскатывал его ртом. Конечно, до основания не получалось, помогал себе рукой. Пару раз в спешке пристраивал не той стороной, потому следил теперь внимательнее. Другой вопрос, что пользовались они ими очень редко, только в таких случаях.
Бетани еще смазку сверху растер и подумал, что на этом свой долг выполнен: теперь он может лежать, целовать их и любоваться.
Он подполз к Максу и зашептал ему в ухо, пока Честер снова его гладил и пристраивался поудобнее. Хотя Бетани ожидал, что он перевернет его лицом в подушку и сделает это в своей звериной манере. А мальчик почему-то снова был напряженным.
- Что-то не так? - он коротко поцеловал его, не давая ответить, - знаешь, как я ору, когда он меня трахает? Я по-жестче люблю. Но с тобой он будет мягкий. Тебе понравится.

Честер долго учился быть аккуратным. С самого начала "взрослой" жизни. С первой девушки в колледже, которая открыла ему глаза на то, что размер-таки имеет значение, а потом полностью пропала с горизонта, перестав отвечать на звонки. Честер тогда долго мучился. Позже оказалось - из-за того, что он слишком часто пропадал на тренировках. Но много ли надо для подростковой психотравмы?
Потом он учился быть аккуратным с чувствительным Бетани, потом - с маленькой, хрупкой Оливией. И, всё же, научился.
- Что такое, Макс? - Честер остановился, ненавязчиво гладя внутренню сторону бедра парня. Он же видел, что не всё в порядке, чувствовал, как напряглись его мышцы, как нервно поднимался и опускался живот при рваном от страха дыхании. Честер аккуратно погладил его двумя пальцами, и почувствовал, как он панически сжался, - Я не трону тебя, если ты не захочешь.
Честер продолжал гладить его там, глядя жалобно на Бетани. Мол - ну что с ним делать? Решение пришло неожиданно. У страха, говорят, глаза велики? Честер приобнял Макса за талию и приподнял над кроватью, благо, тот сразу всё понял и послушно перевернулся. Честер подсунул ему под бедра скрученное в жгут одеяло, продолжая гладить, теперь уже с легким нажимом.
Свободной рукой он за пояс притянул к себе Бетани и жадно присосался к его шее, стискивая ладонью своего личного идола - великую задницу, пробираясь пальцами к мягкому, нежному и беззащитному. В эту минуту он почувствовал себя властелином мира. Он знал, как нужно нажимать и где гладить. Как же сладко выгнулся Бетани, прижимаясь к бедру Честера, и как приятно застонал Макс, как спала напряженность с его мышц!
На минуту он отвлекся от Бетани, когда решил, что Ривера уже готов. Начал входить мягко, медленно, не убирая сразу все пальцы, чтобы не дать почувствовать сильной разницы. Тонко прислушивался к откликам его тела - не нравится, молчит? Или всё же нравится?
Когда стало понятно, что всё прошло гладко, он снова притянул младшего к себе и продолжил начатое, обещая, что вечер этим не кончится. Он же хорошо знал, что Бету всегда двух раз просто панически мало.
Честер хотел спросить у Макса, как тот себя чувствует, но вместо этого навалился ему на спину, разворачивая его лицо к себе и целуя расслабленные губы.