День выдался погожим, по светло-голубому небу бежали легкие пушистые облака, а птицы пели свои незамысловатые песни, сидя на ветках раскидистых деревьев. Черные костюмы собравшихся вызывали диссонанс во всей этой картине просыпающейся природы – ведь даже могильные плиты и кресты здесь, на кладбище, были светлыми, и даже какими-то легкими. Но на похороны не принято приходить в белом, и поэтому черные пятна, будто капли чернила на светлой бумаге, ярким контрастом мелькали тут и там.
Сильвия Адамсон, жена покойного, натягивала на глаза тонкую черную вуаль. Сегодня она выглядела бесподобно – черный приталенный костюм, юбка чуть ниже колена, безукоризненный макияж: именно так и должна выглядеть вдова знаменитого продюсера боевиков, лучшего мастера в своем деле.
Друзья и сослуживцы, какие-то деятели культуры, подходили к ней один за одним, выражали соболезнования о том, что Филип, такой великий человек и непревзойденный маэстро, покинул землю так рано. Сильвия кивала, то и дело касаясь белым платком совершенно сухих глаз, подтверждала, что в шестьдесят восемь жизнь только начинается, и как же ей будет его не хватать.
Он был старше ее на целых тридцать семь лет. Сейчас люди, пришедшие проводить Филипа в последний путь, бросали на ее точеную фигурку заинтересованные взгляды – он оставил ей просто баснословное наследство, и из мужней жены Сильвия моментально превратилась в завидную невесту.
То и дело комкая в руках платок, Сильвия думала о том, что заплатила достаточную цену за свое будущее счастье. Они прожили вместе восемь лет, и она, конечно же, рассчитывала, что Филип покинет этот мир раньше. Молодая девушка и стареющий продюсер – конечно, все кругом только и говорили о браке по расчету, но Сильвии ничего не стоило убедить мужа в своей большой, искренней и чистой.
Вообще-то, он был неплохим мужем. В свои шестьдесят восемь он все еще оставался красавцем, старел с достоинством, никогда не жалел на жену денег, потому что богат был просто до безобразия. Будь Сильвия неамбициозной клушей, ее устраивала бы ее жизнь, но поскольку она всегда стремилась влезть в дела его компании, ей приходилось терпеть его также как своего босса. А на работе Филип Адамсон был весьма и весьма строг, наверное, его даже могли бы назвать самодуром – но дела компании шли в гору, и, разумеется, никто не пробовал указать стареющему мэтру на его ошибки.
И, разумеется, ревность. Ревность была самым большим минусом их семейной жизни, потому что тотальный контроль просто преследовал Сильвию. Она то и дело замечала частных детективов, следящих за ней, ее личные счета проверялись так тщательно, будто она была важным преступником, за которым гонялся Интерпол. Бумаги на столе мужа то и дело свидетельствовали о ее передвижениях по городу – Филип даже не пытался их прятать.
Но Адамсон был слишком крупной рыбой, чтобы Сильвия смогла позволить себе попробовать одурачить его. Все восемь лет она не дала ему ни малейшего повода усомниться в себе, и теперь, конечно же, пожинала плоды своей дальновидности – наследство было просто огромным.
Впрочем, целых восемь лет… Все это время, отравленное ревностью, и маниакальным стремлением Филипа к тому, чтобы все его указания исполнялись именно так, как ему того хотелось.  Он был педантом, и Сильвию каждый раз ждал суровый выговор, если что-то она сделала, отклонившись от инструкции. О, вот это было поистине невыносимо! Потому что гораздо чаще, чем обычно, Сильвия просто не видела хоть какого-то смысла в точных указаниях мужа. Но у нее было лишь два выхода – превратиться в домохозяйку, или же продолжать работать под его началом. Разумеется, она выбирала второе.
И все же Сильвия ни разу не задумалась о разводе. Она уже с младых ногтей знала, чего хочет, и выходила замуж вовсе не ради того, чтобы при разводе получить несколько тысяч отступных. Филип, старый пройдоха, позаботился о брачном контракте, так что Сильвия получила бы крохи. Сильвия хотела все, всю сумму, на которую она сможет прожить безбедно до самой смерти, не отказывая себе ни в чем. Она любила деньги больше, чем вы можете себе представить, и потому уже с двадцати лет озаботилась поиском подходящего мужчины… И через полтора года ей улыбнулась удача. Неженатый, бездетный, а главное, до ужаса богатый Филип – вот что такое удача! После его смерти ей не пришлось бы делиться с какими-либо родственниками, а значит – она забрала бы весь «пирог» себе. Но главное, что смогла выяснить Сильвия – Филип был смертельно болен, рак легких в критической стадии не оставлял ему шансов даже на два года.
Очаровать его было несложно. Конечно, знала бы Сильвия, что женившись впервые за всю свою жизнь, Филип будто оживет и протянет еще целых восемь лет, она не ввязалась бы в эту авантюру, но ведь она была оптимисткой, и когда он, натягивая на ее палец обручальное кольцо, целовал ее в щеку, думала только о деньгах, которые скоро будут принадлежать только ей одной.
Он был, конечно же, хорош: обаятелен, привлекателен, он умел ублажить женщину гораздо лучше, чем мужчина гораздо моложе его, в общем, если бы не подозрительность и педантичность, он был бы идеальным партнером.
Реальность оказалась гораздо более жестока. Чуть только чернила на светлой бумаге с гербом просохли, как Сильвия резко вышла из доверия Филипа. Как оказалось – как и любой другой человек, Филип любил, развалившись в кресле с сигарой, сказать, что не доверяет даже самому себе. Каждое его указание было проверкой на верность Сильвии. Любая неточность в исполнении приказаний свидетельствовала о безразличии к мужу. Потому что, говорил Филип, если бы она любила его, она делала бы все так, как он просит, и даже не думала спорить.
«Заказать новые ведомости, когда в коробке их останется ровно пять».
«Снимать трубку после третьего звонка телефона».
«Все письма относить на почту лично, до трех часов дня».
«Никогда не стирать голосовые сообщения на автоответчике».
«Заклеивать конверты желтыми наклейками, если в них был отказ о принятии сценария, белыми – если согласие».
И многое другое, все указания, от которых за версту несло безумием. Впрочем, у нее не было выбора, ей приходилось исполнять все его указания, как цирковой собачке, да еще при этом поглядывать на часы – чтобы не исполнить трюк раньше времени.
Однако позавчера, проснувшись в постели рядом с хладеющим трупом, Сильвия спокойно вызвала скорую, оделась, а потом порвала конверты, лежащие на столе мужа – она избавилась от тяжкого гнета и была просто до безобразия счастлива.

Через две недели после смерти Филипа Сильвия появилась в офисе. Она распустила работников на месяц в связи с трауром, но, по правде говоря, сама уже стала подыскивать покупателей для компании – она продала бы детище Филипа, не задумываясь, а потом укатила в какую-нибудь жаркую страну, подальше от этого промозглого города.
Она как раз собиралась уходить, когда в кабинет постучали, а потом светловолосый молодой человек просунул в щель двери свою голову:
- Я могу войти?
- Филипа нет, мистер…
- Зовите меня Джодан. Томми Джордан.
Человек распахнул дверь, обезоруживающе улыбнулся. Сильвия отложила канцелярский нож, которым резала бумагу, сложила руки на худом животе:
- Я Сильвия Адамсон, жена Филипа. Я могу Вам чем-нибудь помочь?
Мужчина провела двумя пальцами по усам, спустившись вниз по пшеничного цвета аккуратной бородке, развел руками:
- Вы не видели сценарий, который называется «Белый дождь»? Я – молодой писатель, и я отослал его недавно, в надежде, что мистер Адамсон согласится его прочесть.
- Если бы я знала, где его искать, - развела руками Сильвия, - Я с радостью помогла бы Вам.
- Ладно, - мужчина уже повернулся к двери, - Просто скажите ему, что я заходил, ладно?
- Мой муж умер две недели назад, мистер Джордан, - сказала Сильвия. Томми остановился, развернулся к ней, и на лице его было написано искреннее сочувствие:
- О, вот так? Я очень сожалею.
- Да. Все мы сожалеем.
В кабинете повисло неловкое молчание. Его прервал Джордан:
- А какие у Вас планы на компанию?
- Я, скорее всего, продам ее, - отозвалась Сильвия, снова беря в руки нож, - Понимаете ли, я ничего не смыслю в кинопроизводстве, так что…
- А моей сценарий? – с живым интересом спросил Томми, - Что будет с ним?
- Видите ли, - Сильвия замялась, - Филип уже точно не купит его… Давайте, я поищу его для Вас?
Русоволосый сел на стул. Сильвия начала перекладывать папки на столе покойного мужа, то и дело останавливаясь, чтобы прочитать название на их обложках. Не то, все не то.
- О чем Ваш сценарий? – почему-то ей показалось неловко молчать, и она почувствовала себя обязанной спросить о рукописи.
Томми с готовностью ответил:
- О наемном убийце. И старике, который платит ему, чтобы тот убил его жену.
- В самом деле? – невнимательно отозвалась Сильвия.
- Вот тут я нашел изюминку, - глаза Томми загорелись огнем, - Я надеялся, что Филип тоже клюнет на изюминку – они ведь все такие, эти продюсеры.
Сильвия вежливо улыбнулась, и он продолжил:
- Старик нанимает киллера на постоянной основе.
- На постоянной? Я не…- Сильвия оторвала взгляд от папки. Томми улыбнулся:
- Объясняю. Старик платит киллеру большой задаток, и еще по сотне долларов каждый месяц. Для того, чтобы киллер был в любой момент готов выполнить его поручение. Дело в том, что старик хочет, чтобы жену убили только в двух случаях: или он сам отдает такой приказ, или же чек приходит с двухнедельным опозданием. Или не приходит вообще.
- Я не понимаю, - переспросила Сильвия.
- Все чеки от старика всегда приходили вовремя. До первого числа каждого месяца, до трех часов дня. А если чек задерживается, выходит, это последний чек, который старик подписал при жизни. Выходит, вот он – наш второй случай, - Томми сложил руки на коленях.
Руки Сильвии перестали перебирать папки, у нее засосало под ложечкой. Она подняла глаза на Томми…
… И увидела пистолет на его бедре, нацеленный в ее сторону.
- Подождите, стойте.
Мужчина покачал головой:
- Я сожалею, миссис Адамсон. Я не понимаю, что все это значит. Но работа оплачена.
Первая пуля ударила в шею, вторая – куда-то в грудь, когда она уже падала. За те секунды, которые ей еще оставались, она успела заметить, как Томми Джордан стирает свои отпечатки пальцев с дверной ручки, и уходит прочь.
Еще два дня, думала Сильвия, и я улетела бы туда, где меня никто не нашел. Если бы я отправила письма, что нашла на столе в день его смерти, то я успела бы убежать. В последний раз стоило доказать свою любовь Филипу, а не праздновать на его костях. Последний шанс.
И я этот шанс упустила.

Скрытый текст:

Для просмотра скрытого текста - войдите или зарегистрируйтесь.