- Эй, чоло, завали свою пасть! - Алек едва ли не тыкал ему пальцем в грудь. Он помнил, да, ты можешь называть другого "ниггер", если сам неггер, ты можешь говорить "пидор", если сам "пидор", ты можешь звать кого-то "чоло", если ты сам... А Алек ненавидел, когда его так звали. Но сейчас компашка подобралась самое то: все смуглые, чернявые и наглые. Только Эль Ид собирался быть совсем наглее. Он давно понял, что и этих ниггеров, и этих чоло можно на раз два запугать, если ты уверен, что у них нет стволов. Алек не был уверен, но руку многозначительно убрал в карман, делая вид, что у него там все на месте.
И совсем растерялся, когда один из этих латиносов бойко заговорил с ним на испанском - заговорил, резко замолчал и усмехнулся, переглядываясь со своими. Видимо, понял, что он ничерта не понимает их "родной" язык. По идее, эти-то должны были понять, что они ни разу не одной крови.
В общем, тут проходил очень эмоциональный процесс дележки территории - эти парни толкали кокс. И пронюхали, что он толкает свой "кокс" подешевле. Оказались такими воспитанными, что решили поговорить с ним прежде, чем переломать ноги и отбить вместе с почками навсегда желание на их точке появляться. А Алек уже прикинул маршрут побега. И хер они его догонят. Позорное бегство иногда спасает жизнь. Даже при еще менее жданным, чем разговор на испанском:
- Ребят, водительские права предъявите, пожалуйста, - и это был вообще знак судьбы! Которая сыграла с ним сегодня злую шутку.
Утром он понял, что кроссовок совсем прохудился. Он так и проходил половину зимы - в теплых шерстяных носках, одни на другие, и кроссовках. Вроде, не отморозил ничего. На дело идти нужно было, а из другой обуви только бутсы. Нормальные такие, удобные бутсы.
Вы пробовали бегать в бутсах по снегу? Не пробуйте. Алек решил, что больше никогда не будет, когда красиво полетел на землю, растягиваясь по скользкому, утрамбованному снегу. То есть, он тешил себя мыслью, что это хотя бы было красиво.
- Что ты скинул, подонок?! - голос был тот же, что и просил удостоверения. Ах да, скинул. Героин он и скинул. И теперь надеялся, что ему не пришью это все, не положат в карман и не обыщут по-новой. Там ведь не должно быть никаких пальчиков. Он еще со студенчества со всякими порошками без резиновых не работает. Да и сейчас холод на улице.
- Ничего не кидал, мистер, полегче, вы мне руки поломаете, - забормотал он, скашивая под несчастного тупенького дурочка. Кажись, попал. Есть ли шанс съехать? Мысли так судорожно роились, но была четкая - не сопротивляться теперь. А то точно пошьют чего. А там, глядишь, уйдет в отказ, замнут, улики косвенные... Или есть пальцы на пакете?! Или им вообще все равно, что закроют на раз-два? Стало еще страшнее, внизу живота все так расслабилось, и он почувствовал, что еще чуть-чуть, и может выйти нехорошо. Или не может, и так кажется? Кажется, кажется.
Кажется, серьдце колотится, но не заходится так сильно, он же еще бежал. И Алек покорно послушался, не вырываясь и стараясь не спотыкаться. В участок.

Наручники щелкнули и щелкнул тумблер в голове. Он чистый. Он чистый, все окей. Это была уже не попытка себя успокоить, а осознанный вывод: при себе ничего нет, ничего не нарушил, при задержании не сопротивлялся. Его ведь не задерживали! Ему не сказали: ты сделал что-то вот или обвиняешься в чем-то вот, потому давай-ка с нами. Ему не показали жетон, не представились. Ха! Он был на пробежке, точно.
Алек про себя усмехнулся - в целом, покажи они спокойно права и изобрази лучших друзей, то все было бы окей. И с чего он решил, что нужно теперь вот бежать? Что сейчас мексы ткнут в него пальцем и скажут: "Да у него герыч?!" Они не знали, что у него герыч. Они при себе по-любому имели кокс. И они в криминале, наверное, давно, для них принцип a.c.a.b. работает хорошо. Или просто не желание привлекать третьих лиц к своим разборкам. Да к тому же - слей они его, кто бы им потом доверял? Кто бы с ними дела вел, если они сразу в полицию жалуются?!
Но этот мудак ведь, блядь, не поленился пакетик найти и подобрать. Сука, мистер Орлиный Глаз: все видит в темноте и обладает феноменальной памятью на узнавание мест во время бега, куда полетела маленькая безделушка.
Которая дорого стоит.
- Эй! Это не мое! Не надо мне подсовывать! - он задергался, отодвигаясь от нового Капитана Америки.
- Тихо! - Алек на это его заявление скрипнул зубами и выдохнул через нос. Продажные копы, закрывающие дела за взятки, шьющие дела за погоны. Все как положено, кажется, он делает правильно в этом чертовом мире, тут нет ничего хорошего, кроме родной семьи. И даже тут нельзя быть уверенным, что его брат вдруг не сутенер. А если этому гандону не западло пакетик с земли поднять, то ему не западло потом будет этот пакетик кому-то еще подсунуть.
Хорошо, что у Эль Ида было мало денег на новую куртку, и раньше не было денег на качественную куртку, хорошо, что его руки не доходили до того, чтоб зашить карман. Хорошо, что его обуяла злость к копам и этому говнюку, и он все таки не обоссался тут на морозе перед поездкой в участок, а теперь пытается поддеть хрупкий нижний шов, который уже расползался. То есть, он пытается найти ту дырочку, что там была, но в перчатках и наручниках очень трудно.
- Довоевался? - прошипел Алек у мекса, он его имени-то не знал, хотя это было взаимно. Стоять с ним особо веселья не было. Но ничего, ничего. Главное, чтоб сердце прекратило так колотиться.
Он мысленно себя уже похоронил, записал в отъявленные уголовники, представил, как будет смотреть семья, что скажут брат с отцом, представил, как посмотрят бывшие одноклассники. С другой, он снова вспоминал, что можно сотрудничать, отсидеть пару лет, а потом начать все заново. Но с судимостью.
И продолжал ковырять шов.
Подъехала полицейская машина. Их расцепили и усадили. Сердце снова колотилось, мысли роились и захотелось домой под одеяло. Он сел на руку и потянул, чтоб та выскользнула. Впереди два полицейских, справа этот гад косится, а с Алека чуть ли пот не течет ручьем от напряжения.
Дырочку он нашел, даже потянул пальцами, распуская пошире, чтоб пролезла ладонь. Хрен с курткой - так походит или зашьет.
Дальше было самое трудно и напряженное - ладонь просунул, поерзал незаметно, уставился в окно, типа ничего не делает, успокоился, дотянулся и ухватил. Теперь на нем есть его пальцы, нужно точно избавляться. Вытянув его, красный как помидор, Алек всунул руку обратно в перчатку, а героин сжал в кулаке. Тот легко открывался. И откуда только взялось такой смелости?.. Очень хотелось обратно к маме и в кровать.
Ему очень повезло, что до участка нужно было еще пройти несколько метров, и дул сильный ветер, который уносил с собой белый порошочек, на который, кстати, куртку можно было купить вполне. Или теплые ботинки. Последним он унес в темноту легкий пакетик.
Участок, обыск. Права, хотя машины у него и нет, телефон, жвачка, ключи от дома, зажигалка бывшего, чек из пиццерии, который забыл выкинуть, немного наличных. Ну, вот и все. Обыскали. И снова на него ничего нет.

Извлекли, достали, Алек старался не смотреть пока что на того федерала. Сейчас составят еще протокол досмотра, прикрепят к протоколу задержания, может, поговорят, а потом отпустят. Все, он чист, на него ничего нет. А тот сольется раньше, чем Алека отпустят. Хотя почему-то в голове представилась картина, как злобный федерал - откуда же он знал, что это не полицейский?! - поджидает его на выходе из участка, одевает мешок на голову, и... Хрен знает, но почему-то у Алека было чувство, что после не найденного героина у него будет личный зуб. Сам же пихал, а тут такой облом!
И да, верно, тот не успокоился. Решил его лично досмотреть. Эль Ид едва сдерживал улыбку - теперь у него было чувство личного триумфа. А в глазах: да! Да! Я тебя уделал. Он слышал, что федералы не ладят с полицейскими, как и наоборот. А он в участке, в пристанище полиции, а они вряд ли будут вешать на него что-то в угоду этому вот. К тому же, зачем вешать-то?
Оооо, да ты бухой, дружок!
Алек послушно дал себя досматривать, но на середине он, оглядев понятых, тихонько пикнул. Потом уже отчетливее простонал, не размыкая губ, и даже глаза для верности прикрыл.
- Да, да, там...
Он нашел какую-то монетку - видимо, в джинсах тоже дырка, нашел презерватив, леденцы. Но продолжал шариться по телу в поисках того пакетика. "Сейчас еще в трусы залезет", - и точно же полез к ширинки.
- Да, да, давай! - Алек прикусил губу. Понятые уже откровенно хихикали, наблюдая за этим шоу. Нет, действительно шоу. Он его лапает в поисках неизвестно чего, демонстрирует презерватив, а потом Алек еще стонет и подбадривает. Как вам?
- Заткнись.
Конечно, он не заткнулся.
После досмотра ему дали расписаться на протоколе изъятия - Алек аккуратно перечитал все то, что там было перечисленно, прочеркнул пустое пространство и подписал. А дальше допросная. Причем повел его туда этот федерал. Ну да, сейчас будет интересоваться, где герыч, хотя тот подумал, наверняка, что кокс, на мекса же похож, и требовать признаний. А он пойдет в отказ.
Шлепок по заднице застал врасплох.
- Ты гей? - это был первый вопрос, что пришел на ум после того, как он видел смущение на лице этого федерала во время его стонов.

- Мне можешь не врать.
Алек замотал головой, судорожно припоминая статью конституции, позволяющую ему не свидетельствовать против себя. Но это было бы слишком пафосно, глупо и по-детски. В общем, врать он не собирался, нет, на сколько Алек знал, это называлось "уйти в отказ".
- Нет, не курю.
Он сдержался, чтоб не поморщиться - он не курил никогда, в семье его не курили. Курил бывший, кое-какие знакомые, и Алеку всегда это было неприятно. Он же не курит, не привык к этому запаху, не находит в нем своей прелести, ему бы чистого воздуха, и дело с концом.
Его как-то изловил один чувак, еще в Джуно, и долго рассказывал, какими эти следователи бывает сладкими, мягкими и ласковыми, лишь бы ты протокол на себя подписал. Они тебе что угодно напоют, лишь бы поверил и сделал как надо. А Алек уже чувствовал себя одной ногой на свободе: все таки не нашли же ничего, на него ничего нет, а сейчас самое главное скосить качественно под дурочка. К тому же это этот федерал тут пьяный сидит и глазами лупает, а он сам изображает ребенка, хотя давно обо всем подумал.
- Я, - начал он и сделал паузу, - был в клубе, с друзьями, придержал дверь какой-то...
Он вспомнил, что этот следователь - гей. Ну, у него не осталось сомнений в этом, а еще он помнил про свой вид невинного школьника с пухлыми губами, и теребил пуговицу на рубашке. Слово же "девушка" он решил заменить и сказать пренебрежительней, чтоб стало понятно, что она его не волновала:
-...телке, ну просто там тусовалась. И этот ее хахаль мне, мол, пошли выйдем, обсудим. Ну, мы и пошли. А там его дружки еще. Я один. Тут вы со своими какими-то правами. У меня нет удостоверения. Я и решил, что самое время бежать. Вот.
Он все таки расстегнул эту злосчастную пуговицу, вытянул ногу под столом и совершенно случайно коснулся ей ноги этого федерала, прижал и потерся.
- Вы не показали удостоверение и не представились.

Ага, заморозил. Какой заботливый!
Алек улыбнулся, конечно, улыбнулся он про себя, а так снова облизнул губы кончиком языка. Пьяный же, глаза блестят, еще и дышать чаще стал, румянец на щеках. Эль Ид мысленно сказал себе "да", похвалил. Хотя нахрена он это делал, если его и так сейчас отпустят?
- Стэнли Уилкси, младший агент ФБР.
- Очень прият... - Алек даже договаривать не стал, почувствовал, как получил увесистый пинок, благо, что не ляпнул о том, что берет свои слова обратно. Он скосился на федерала, сощурился и вернул лицу прежнее выражение.
А потом он свалил, оставив Алека, видимо, думать над своим поведение, но ебло у него было уж очень одухотворенным.
"Подрочить пошел", - Алек закатил глаза, а по возвращению Стэна Уилкси только убедился в том. Теперь он выглядел бодрее, свежее, а лицо помимо прошлой одухотворенности еще и выражала довольствие собой. Алек успел уже застегнуться на все пуговицы: и вправду не жарко совсем.
- Показания против тебя, Эль Ид, уже даны. Не буду объяснять, думаю, ты сам знаешь, кем. Что делать будем? Может, правду расскажешь?
Алек даже рот приоткрыл: надо же, какая оперативность-то! Коленки снова задрожали, но он заставил их встать спокойно и не выдавать его нервного подергивания. А то ведь знал: сначала коленки, а там выше-выше, мочевой пузырь не далеко. В голове отстроилась цепочка с напоминания, что тот самый "кем" был тут единственным вариантом в лице того мексикашки. И сдать он про него ничего не мог. Придумать только разве. Какой вообще идиот сможет догадаться, что у чувака с внешностью Алека, может быть героин. Кокаин, и точка!
- Ааа, - Алек отвел взгляд в сторону, кивнул и вновь взглянул на следователя самыми несчастными глазами, - тогда... Записывайте. Берите протокол и пишите. Я хочу облегчить душу.
Он подвинулся ближе, положил руки на стол и даже заговорил на пару тонов тише:
- Мы с чоло, то есть, с Чоло - это его кликуха, его так все зовут - познакомились еще давно. Мы вместе контрабандой занимались. Переправляли мини-водородные бомбы, украденные у марсиан, с Альфа Центавры на Туманный Альбион. Вы записали?
Он моргнул два раза для убедительности и резко отодвинулся, убирая руки, дабы не схватить по лицу.

- Может, мне тебя на медицинское освидетельствование направить? Может, ты упоротый?
- Да мне-то какие проблемы? - Алек пожал плечами, - я даже не курю. Даже не пил в пятницу вечером.
Он хотел еще подмигнуть, чтоб намек был совсем понятен, но факт того, что он не получил удара после своего Туманного Альбиона, не давал ему права делать такие выпады. Может, потому что ему кодекс какой-нибудь не позволяет допрашиваемого по лицу бить, а после допроса еще и почки опустит? Вот он еще и что-то там на камере щелкнул, красный огонек погас.
- Давай без протокола?
Он снова делал это свое предложение, а Эль Ид никак не мог понять: он тут пытается таким образом в доверие втереться? Выключил камеру, вряд ли где-то диктофон прячет под одеждой. Он что, пытается тут государственный заговор какой-то раскрыть?
Алек отодвинулся, хотел еще прямо спросить, тщательно ли Стэн помыл руки после того, как подрочил, но посторался остаться максимально спокойным. Окей, сделал выпад - слушай. И Эль Ид слушал, грыз губы и думал, как подобрать слова.
- А тебе это зачем? - он приподнял одну бровь, совсем немного, больше не получалось, - даже если я что-то тебе расскажу, это не войдет в протокол, я его не подпишу, и что ты сделаешь с этим знанием? Посадишь его просто так? Или пойдешь прессовать и выбивать показания?
Молодец, красивый... Губа все таки треснула, Алек почувствовал легкий укол боли, приоткрыл губы и провел по ним пальцами. На коже остался маленький красный след, Эль Ид глянул мельком на Стэна, увидев его заинтересованный взгляд, потом снова провел пальцами по губам, стирая еще одну каплю, и облизнулся.
- Я его не выгораживаю. С чего бы мне его выгораживать? Как и с чего бы мне что-то о нем рассказывать? Зачем мне это?
Вечер уже напоминал о себе и Алек ощущал какой-то фарс происходящего, усталость и что-то еще важное, что он упускал. Как будто ждал вовсе не того, что нужно было ждать, но вроде бы забил. Или нет? Как будто еще забыл что-то важное, что крутилось недавно в голове, подменяемое другим.

Стэн наблюдал, он следил за его губами, как делают это глухонемые. Да и не только они, на губы смотрят многие, когда говорят с человеком и слушают его, но Алек молчал. На губы смотрят, когда те привлекают внимание.
Он говорил о сотрудничестве со следствием - об этом Эль Ид уже слышал, об этом он знал, даже думал когда-то, что был бы не против рассказать следствию весь технологический процесс приготовления мета. Мало ли, уволят кого, пригодится. Но...
- А у них там что, план по раскрываемости - каждого встречного сажать? И у вас? - его ударило током, в прямом смысле, когда тот почувствовал ногу у своей ноги. Это было не случайно - после случайностей одергивают или мешкаются, он же коснулся и плавно отвел ее в сторону. Вторая нога появилась незамедлительно, Стэн продолжал говорить, поглядывая на его губы, а Алек чувствовал, что, как какая-то шлюха, сидит с раздвинутыми ногами, хотя для мужчины это нормальная поза, весь напряженный, сжимающий кулаки и ощущающий, как кровь повышает свой градус и стремительно бежит по венам.
Он сглотнул - через ткань ощущалось чужое тепло, чуть ли не чужой пульс, как можно было нафантазировать. Но это был его план: соблазнять и выводить из себя. Алек пошевелил правой ногой, потерся ей, повел выше, зорко наблюдая за Стэном. Он его пугал этими словами про "не позавидуешь".
- Я всегда подозревал, что закон далек от... методов закона, - он дернул бровями, фокусируясь на его глазах, стараясь поймать и удержать его взгляд, - но я-то не буду лжесвидетельствовать. Не нароете на меня ничего, используете это, так?
Он резко подался вперед, надавливая на ноги Стэна и стараясь сцепить их со своими на уровне щиколоток:
- Но я его не знаю, - он кивнул в подтверждение своих слов и откинулся обратно на стул, - ни его имени, ни возраста, я даже не знаю, кто он: ниггер или мексикашка. А он не знает меня.
Алек снова расстегнул пуговицу, хотя не отказался бы сейчас от теплой куртки, и бойко опустил руку вниз на ширинку - Стэну с его места не видно, но догадаться не сложно.

- И это порождает методы насилия? У всех своя справедливость. У вас законная, и вы ее будете добиваться любыми методами, даже незаконными. У меня уличная, типа потому что принято, а у них, - он чуть кивнул головой вверх и посмотрел в потолок, намекая на каких-то "их", - своя, алчная. Им все под себя подмять надо. Тебе тоже. Тебе же не важно, что тут со мной полицейские делать будут, да? Положим, ты получишь свою информацию, а они в лоб от начальства. Им тоже захочется кусочка от меня, а я себя люблю. Я же молодой. Красивый.
Он сделал акцент на последнем слове, напоминая Стэну, что тот произносил его сам. И откуда только взялось такое спокойствие? Нет, он точно что-то упустил, но по-прежнему верил в свою безопасность, хотя на словах Стэна сердце стучало чаще.
- И я говорю о нем, потому что... Он не слил меня, нечего сливать, потому с меня брать тоже нечего. А ты сам говоришь: им захочется. Может, мне потерпеть только их, чем потерпеть и тебя, и их. И потом...
Он замолчал, совсем теряя нить того, что хотел сказать, потому что Стэн смотрел на него с какой-то жадностью: он знал этот взгляд, и от такого всегда хотелось выпрямиться или наоборот лечь по-развратнее. Это был взгляд обещающий - так виделось Алеку обычно. То есть, ты ждешь еще не долго, а потом получаешь незабываемые ощущения. Хотя, они были скорее забываемыми, он же только сейчас вспомнил.
Рукой, которая все еще лежала на ширинке, Алек сжал себя сквозь ткань. Еще не твердо, но уже горячо, а все из-за собственной дурацкой фантазии, не хватало бы еще тут самому стояком мучаться, он же не может выйти и подрочить.
Осознав, что молчит уже какое-то время и тупо смотрит на губы Стэна, Алек спохватился и сказал первое, что пришло на ум, и что он не собирался совсем говорить:
- Даже если я о ком-то тут расскажу, и это даст мне свободу, то об этом станет известно. Что я тут был. Поверь, такой мелкой сошке никакая программа по защите свидетелей не грозит, - он даже усмехнулся, возвращаясь к проблеме своего будущего, - а жить и ждать, когда к тебе придут, страшнее, чем получить условный срок или даже сесть на пару лет. Тюрьма - не хуй, слышал же?
Алек потянулся обратно вперед, выставляя вперед руки, как бы невзначай вытягивая свою вдоль руки Стэна и прижимая ее. Теплая, даже горячая.

Отредактировано Alec El Id (2013-04-27 02:14:03)

- Никто мне не даст гарантий ни тут, ни там, - Алек разглядывал его кисть, не скрытую одеждой, - случиться может что угодно, жить в страхе?...
Он нес незначительную, неважную чушь, потому что что-то важное голову уже покинуло и приказало долго жить. О чем они вообще говорят? Зачем? Судя по тому, что Стэн его гладит - тут все внутри скрутилось в тугой ком - он тоже просто делает вид, что они чем-то другим заняты, а сам не против заняться тем самым. Алек глубоко вдохнул, посмотрел на его губы и снова на кисть. Белая кожа, выпирающие вены - это самое эротичное и сексуальное. А он тут замерз, пока ждал и думал, а теперь кровь бежит быстро, холодно по-прежнему, но внимания он не обращает, потому что внизу горячо-горячо.
Стэн наклонился поближе, и Эль Ид вздрогнул. Запах алкоголя, который еще нескоро выветрится, остатки какого-то парфюма, едва уловимые, но приятно думать, что он следит за собой, значит, он ухожен в других отношениях, ведь не для себя брызгается какой-то пахучей водой, это признак уважения к другим и желание их привлечь.
Он провел рукой по его щеке и Алек чуть было сам не потерся, завороженный происходящим. От желания поглумиться немного над каким-то полу-пьяным федералом не оталось ни капли, было только желание утащить этого самого федерала под стол и продолжить обсуждение перспектив... молча. Он приоткрыл рот, готовый впустить палец Стэна дальше, но тот только гладил.
- Хочешь?
- Хочу, - прошептал он, не раздумывая. Очень хотел. Он наклонился вперед, разрывая зрительный контакт, потянулся к Стэну опираясь на руки и почти коснулся носом кожи на его шее, вдыхая запах. Там был еще свой, естественный, который будоражил и возбуждал намного сильнее остального.
Алек приоткрыл рот и коснулся языком, почувствовал привкус, совсем слегка соленый, кожа почти чистая, хотя они бежали - умылся, значит? Алек провел язком выше, чувствуя, как Стэн напрягся и остановился только под самым ухом:
- Я согласен. Просто так. Сам, - на всякий случай уточнил он.